Энциклопедия наших жизней. Два друга и «Москвич 408». Том 1 - стр. 32
Это возможно было у Виктора за счёт отгулов, и дежурств по предприятию, а у меня – праздничные дни, плюс дни экзаменационной сессии, когда ещё училась в институте… Нам (у кого не было хвостов), давали справки на освобождение от работы – где-то на 20 дней. Главное было – подойти к сессии без хвостов. Потом можно было в сессию – часть экзаменов сдать досрочно, часть просто завалить, а потом опять долго подчищать хвосты.
Но главное – я ухитрялась за счёт этих дней ещё и съездить с Витей в Полонное, или в Каменец – Подольский, или в Брест.
Эти поездки нам нравились очень. И не только потому, что мы навещали Витиных родственников.
К сказанному выше добавлю только, почему мы называли эти поездки – "Поездками в весну".
Обычно, выезжая из Москвы, мы проезжали по умытому, вычищенному к первомайским праздникам городу, но ещё с деревьями, не проснувшимися от зимней спячки. Их веточки казались тёмными, голыми и почему-то мокрыми. Проехав несколько сотен километров, по бокам дороги мы видели уже кусты и деревья с молодыми салатными и светло зелёными листочками. Ещё дальше уже стояли деревья, густо покрытые тёмно зелёной листвой. А когда мы въезжали в Полонное, а мы сначала заезжали туда, а потом уже ехали в Каменец, мы уже ехали по дорогам, усыпанным опавшими лепестками отцветающих садов. Воздух был пряным, тёплым. И это чудо происходило у нас на глазах на протяжении двух суток, которые мы тратили на дорогу.
Как всегда, мы приезжая в Полонное и в Каменец, загружали машину продуктами и московскими подарками. А с Украины привозили, в основном, дешёвую стеклянную посуду, которой там, в магазинах было изобилие…
В этом году мы побывали только в Полоном, так как в то время, когда мы приехали, Вера Николаевна гостила у Риты.
Вот так коротко мы вспомнили свои самые яркие поездки весной на Украину и осенью в Белоруссию.
В Белоруссии жил отец Виктора – БАТЯ. К нему мы приезжали осенью, чтобы не только повидаться, но загрузить машину до макушки вкуснейшей Белорусской бульбой. И ещё – не с Украины, а из Бреста мы каждый раз закупали и везли в Москву – шикарнейшее сало. Выбирать его с нами ходил Батя. Это был целый ритуал. Нужно было видеть, как он проверял огромные куски сала, сначала понюхав их – не кабанчик ли. А потом, переворачивая огромный шмоток срезанного с боков или с окорока сала, втыкал в кожуру обструганную спичку. Если она входила мягко, как масло, нам разрешалось покупать. Причём в самом сале обязательно была мясная прослоечка.
Принеся сало домой, мы разрезали его на длинные полосы. Шпиговали его дольками чеснока, нарезанными остроугольны кусочками. Не натирали или посыпали, а под каждый кусочек чеснока делали разрез узким ножичком. Потом уже полосы сала от души засыпали солью и заворачивали в несколько слоёв марли, чтобы соль не высыпалась, а сало дышало. Клали на деревянную доску и – на три дня на подоконник. Оно в тепле начинало таять и вбирать соли столько, сколько нужно. Лишнюю соль сало не возьмёт. Во и настал момент, чтобы его попробовать и убрать в холодильник.
Выбирали какой – ни будь кусок поменьше, разрезали его тоненькими кусочками и все дружно смаковали их, засунув рот и заводя глаза к потолку. Пробовали на вкус.
Сало таяло во рту…Недорезанный кусок съедали в ближайшие два дня с чёрным хлебом, закусывая БАТИН «КОНЬЯК», настоянный на эстрагоне. Но это уже другая история…