Эмиль. Забудь меня - стр. 7
– Что ты делаешь?! – без приветствия рявкает мужчина.
– Ничего. Решила снять тебя.
– Зачем? – Он забирает из моих рук камеру, нажимает на кнопки и, по ходу, удаляет свою фотку. – Чтобы ночью смотреть и слюни пускать?
– Чего? – Я шокированно хлопаю глазами. – Слишком ты высокого о себе мнения. На фиг ты мне сдался?
– Не сдался? А на фиг ты меня фотографируешь? – Он прищуренными глазами оглядывается по сторонам. – Все бабы одинаковые. Не отрицай, что вчера в интернете вбивала мою фамилию и старалась что-то откопать.
Вот же ж… наглец!
Но стоит признать, да, вбивала. Но имя-то не знаю. Что я про него найду? А Глеб вообще промолчал, ничего про него не сказал. Но… Откуда этот мерзавец знает, что я делала вчера? Он что, мысли мои читает?
– Я не все бабы, Бестужев. Не нужно меня с другими путать, – зло бросаю я, врезая кулаком ему в плечо.
– Ну да. Когда психа увозят в дурдом, он точно не говорит, что он псих. – Бестужев ловит мою руку и сжимает ее. – Прижми ладонь к груди и почувствуешь, что у тебя внутри творится, Арина. – Мое имя произносит он с акцентом. А еще с хрипотцой, от которой каждый волосок на теле становится дыбом.
Черт! А ведь он прав! Пусть я и не думала разглядывать его фотографию ночью, но сейчас, когда он напомнил, была бы не против. Да только жаль, что он ее удалил. И чувства у меня к нему какие-то странные…
И раздражает, и нравится. Мерзавец!
– Да иди ты черту! Самодовольный кретин! И ты тоже от других не отличаешься! Уж от Глеба – тем более.
Лицо мужчины меняется на глазах. На скулах начинают гулять желваки, а губы сжимаются в тонкую линию.
Стиснув мою руку до невыносимой боли, Бестужев притягивает меня к себе и впечатывает в каменную грудь.
На миг в голове пробегает мысль, что он мне прямо здесь и сейчас шею свернет. Уж слишком опасным кажется Бестужев на данный момент. В глазах читается бешенство, и он неприятно цедит:
– Никогда не сравнивай меня с ним, мелкая… – Он замолкает, я же уже догадываюсь, как он хотел меня обозвать. Какие-то непонятные чувства… Запах его парфюма приятно щекочет нос.
– Работаешь на него. Даже помогаешь ему подняться. Зачем, если ненавидишь? – Я в упор смотрю в синие глаза.
Верхняя губа Бестужева дергается в презрительной ухмылке. Он не отпускает меня, и хватка не ослабевает. Наоборот. Прижимает к себе еще плотнее. Если пару минут назад мне казалось, что он хочет меня убить, сейчас у меня складывается совсем другое впечатление. И очень глупое… Между нами – расстояние вздоха. Еще чуть-чуть – и его губы коснутся моих…
Но Бестужев трясет головой и отстраняется, матерясь себе под нос.
– Никогда не сравнивай меня ни с кем, – повторяет он, отворачиваясь и стоя спиной ко мне. – Я не Глеб. И никогда им не стану.
– Но зачем ты тогда с ним? У тебя, в отличие от него, есть голова на плечах. Работать ты и самостоятельно можешь. Почему ты с ним? Какие цели преследуешь?
Понятия не имею, откуда у меня такие мысли. С чего я взяла, что он что-то преследует? Просто интуиция подсказывает, и я интересуюсь, хоть и уверена: он не ответит.
Бестужев оборачивается ко мне лицом и сканирует прищуренными глазами. Снова подходит вплотную. Запах его горького парфюма вновь начинает кружить голову, а внизу живота становится тепло.
– У тебя слишком длинный язык. Я бы посоветовал, чтобы ты делом занималась. Внимательно изучала каждый документ и стремилась выше. Никогда не бойся озвучивать свои мысли, всегда иди к своей цели. Но категорически не лезь в дела других, совсем чужих для тебя людей. Иначе не только того самого длинного языка лишиться можешь, так еще и башки.