Эмелис 2. Путь долга и любви - стр. 30

Спутать девственную кровь с какой‑либо иной невозможно – у этой крови особая энергетика, особая сила. Поэтому подлога со стороны невесты быть не может. Подделать мужской след тоже невозможно, так что сомневаться в вердикте храмовниц не берутся даже самые отъявленные сплетницы.

– Этим выстрелом мы убьём сразу двух летучих белок, – продолжал вещать Ридкард. – Во‑первых, мы покажем подданным, сколь важны для нас традиции. Во‑вторых, спасём твою репутацию. Ты же знаешь, что в народе о магичках болтают?

Я нервно сглотнула и только. На кивок, подтверждающий, что мнение простого люда о магичках мне известно, сил не нашлось.

– Так что всё к лучшему, Эмелис. И я даже рад, что мы…

– Этот обряд давно плесенью покрылся. – Собственный голос прозвучал жалко. – Его даже в глухих деревнях не применяют. Не боишься, что мы будем выглядеть смешно?

– Не будем, – отозвался блондин. – К тому же мы не одни такие. Род Донтор, например, на протяжении всей истории этот обряд использует.

Я таких подробностей о дурборской королевской семье не знала. Но легче от этого, разумеется, не сделалось.

– Ридкард, я…

– Тшш… – прошептал их величество, нежно целуя в щёку.

Отступившая было паника вернулась, захлестнула с новой силой. Стоило лишь вообразить, что Рид сейчас вновь с поцелуями полезет, сердце ухнуло в желудок, колени задрожали, а в голове стало абсолютно пусто.

Словно кролик, угодивший под гипнотический взгляд удава, я наблюдала, как черноглазый делает шаг назад, потом берёт мою руку, учтиво целует пальчики, кланяется, разворачивается и… и всё. Дверь за Ридкардом закрылась, и я осталась в одиночестве, так и не успев сказать жениху, что просить о высшем благословении мы не можем.

На ватных ногах подошла к столу, практически рухнула в кресло. Когда дверь в гостиную моих покоев вновь распахнулась, вскинула голову в искренней надежде, что это Ридкард вернулся и что сейчас у меня хватит сил признаться.

Но увы. Вместо высокого блондина в чёрном камзоле на пороге возникла сухонькая Тильда.

О том, что госпожа не в порядке, горничная, конечно, догадалась. Вот только спрашивать о причинах прав не имела, поэтому ограничилась нейтральным:

– Госпожа Эмелис, я могу чем‑то помочь?

Я ответила не сразу…

– Да, Тильда. Помоги раздеться и лечь. – И уже совсем тихо, скорее для себя, нежели для прислуги: – Слишком тяжелый день. Не могу больше…

Засыпала я с чётким намерением – утром сразу же пойду к Ридкарду и расскажу всё. Без подробностей и имён, разумеется, но расскажу. Вероятно, признание будет стоить мне пары пощёчин, но это несравнимо лучше, чем прилюдный позор.

К тому же я и не собиралась скрывать от жениха эту измену. Смысл врать, если обман раскроется в первую же ночь?

И… я по‑прежнему ни о чём не жалею. Ни капельки. Ни чуточки. Да, Кирстен подлец, но ночь в его объятиях была лучшей в моей жизни.

Я ни о чём не жалею…

Проснулась я от лёгкого покашливания и тихого:

– Госпожа Эмелис, простите, но время уже к полудню.

С огромным трудом открыла глаза, не сразу сообразила, где я и кто эта суховатая женщина в белоснежном переднике. А когда вспомнила, невольно поёжилась и подтянула одеяло к подбородку.

Самочувствие было скверным. Глаза после вчерашнего опухли, тело слегка ломило, и очень хотелось спать.

– Госпожа Эмелис, полдень, – напомнила Тильда. Потом потупилась и добавила: – А ещё к вам посетители, и они…