Элвис жив - стр. 24
– Максим? Не помню. Какой Максим?.. Максим? Не помню. Какой Максим?.. Максим? Не помню. Какой Максим?..
Словно ему дают прослушать закольцованную звукозапись.
Проклятый гаджет! Ни раньше, ни позже глюканул. Но не выкидывать же его! Хотя и возникло такое желание…
Без котлов в наше время обойтись можно, а вот без связи…
А любые глюки рано или поздно прекращаются.
И Максим снова двинулся к родному городу.
В дороге больше ничего не произошло.
Разве что солнце продолжало светить с неба, снова и снова обвиняя господ метеорологов в перестраховке. Но с этим в любом случае ничего не поделаешь.
Родной город оказался абсолютно непохож на самого себя. Родной город оказался совершенно узнаваем…
На окраине, где закончилось шоссе «Предгорица – Южноморск», вместо широко распространенных когда-то деревянных халуп с серыми шиферными крышами стояли теперь аккуратные симпатичные особнячки, обшитые сайдингом и крытые разноцветным ондулином и металлочерепицей. Некоторые даже о трех этажах! С евроостеклением. За высокими глухими кирпичными заборами, украшенными по верхней кромке колючкой. Наверное, хозяевам их было что скрывать, а не чем хвастать. На таких дачных участках без проблем можно скрыть даже небольших размеров кладбище…
Ближе к центру пошли здания знакомые, сохранившиеся со времен детства. Бывший городской универмаг номер один, в котором теперь размещался местный центральный офис Сбербанка. Дом культуры с зеленой металлической крышей и украшенными лепниной четырьмя колоннами перед центральным входом. Типа Большой театр провинциального разлива. Тут в стародавние времена Французу с товарищами доводилось выступать, когда все только начиналось. Только теперь вместо вывески «Дом культуры имени Шаумяна» красовалось «Центр культуры и досуга». Безо всяких имен. Здесь, скорее всего, «бэдламовцы» завтра и будут потрясать публику, зарабатывая детишкам на молочишко. Вернее, себе – на вискарик и пивасик…
Ага, вон, кстати, и рекламная афиша с патлатой физиономией Вовца.
Старое здание горкома партии, правда, не сохранилось, вместо него стоял какой-то четырехэтажный параллелепипед с двумя башенками на фасадных углах. Можно было подумать, что тут какое-нибудь учебное заведение, но оказалась городская администрация.
Набережная и вовсе мало изменилась. Тот же галечный пляж между тротуаром и водой. То же солнце на небе. То же море – хотя и не сияющее, зеленое, пронзительное, каким оно бывает летом. Нет, серое, с белыми барашками. Но видывали мы его в своей жизни и таким. И в таком виде оно нам нравилось больше, поскольку позволяло кататься на его холодном горбу.
Максим припарковал машину к тротуару и выбрался из салона.
В лицо ему ударил сильный ветер. Настойчиво и неумолимо.
Похоже, блудному сыну тут не рады. Будто требуют сначала замолить грехи. По крайней мере, море определенно чего-то требует.
Возможно, обещанный шторм просто задерживается и все-таки к вечеру навалится на город.
Далеко впереди была видна ажурная металлическая конструкция на высоких опорах, которой во времена детства не было.
Если память не изменяет, там в берег врезается длинный и довольно узкий залив, а по другую его сторону располагается поселок Прибрежное. Еще при советской власти существовал проект – перекинуть через залив мост, чтобы изрядно сократить путь от Южноморска до этого поселка. Прямая срезка всегда короче объездного пути.