Елизавета I - стр. 87

– А уж тем более невозможно, когда страной правит женщина, – предостерегал он. – Она лишь почует угрозу своей власти. Какой бы властью ни обладала королева, она не способна повести войска в бой, и любой мужчина, которому она поручит командование, скорее заслужит ее неприязнь, нежели благодарность. Она не станет восхищаться тем, кто будет напоминать ей о ее собственной неполноценности.

Я терпеть не могла, когда Фрэнсис начинал высказывать эти свои самодовольные замечания. Как знать еще, не оказывает ли он дурного влияния на Роберта.

– Как она может испытывать неприязнь к тому, кто верно ей служит? – спросил Роберт, примеряя по очереди разные части доспеха, чтобы их подогнали по фигуре.

Потом подвигал рукой, сгибая локоть, – сочленения заскрипели.

– Интересно, если их смазать, они перестанут скрипеть или придется менять части? – задумчиво произнес он.

– Послушай! – приказала я ему (слова Фрэнсиса встревожили меня). – Цель этого похода – продвинуть твою карьеру и твои амбиции. Я не вижу никакого другого пути сделать это, кроме как добиться успеха на военном поприще. У вас есть какие-то другие соображения, Фрэнсис?

– О, пусть идет на войну. В мундире он выглядит очень внушительно, что позволит ему заработать репутацию. Но всегда необходимо помнить, что королева может преследовать совершенно иные цели.

– Какие иные цели она может преследовать, кроме как разбить испанцев? – неподдельно изумился Роберт.

– Вспомните Библию, – посоветовал Фрэнсис. – «Как небо в высоте и земля в глубине, так и сердце царей неисследимо»[10].

– С каких это пор вы, атеист, читаете Священное Писание? – поинтересовался Роберт.

– Чтобы признавать его мудрость, не нужно быть верующим, – пожал плечами Фрэнсис. – И не зовите меня атеистом. Это опасно!

– Непостижимых сердец не существует, – отрезала я. – Все мотивы обыкновенно можно пересчитать по пальцам одной руки.

– Что ж, хорошо. Я подготовлю перечень мотивов королевы. Вы же, друг мой Роберт, тем временем проявляйте на поле боя всю доблесть, какую сочтете нужной, только не пытайтесь снискать на этом основании народную любовь, а не то она начнет видеть в вас соперника.

– Но люди и вправду меня любят, – заметил он не без самодовольства.

– У них уже давно не было своего героя, – сказал Фрэнсис. – Лестера, хотя он и был в фаворе у королевы, люди ненавидели. В свое время были, разумеется, Дрейк и Филип Сидни, который очень кстати умер, укрепив тем самым свою власть над умами. Людям нужен новый герой.

– Пришел твой час, – заверила я Роберта. – Место свободно, займи его.

Наконец-то я получу то, что мне полагалось. Мой первый муж Уолтер разорился, пытаясь снискать славу в болоте амбиций в Ирландии, но наградой за все его усилия стали лишь смерть и долги. Мой второй муж Лестер потерпел сокрушительную неудачу в Нидерландах, будучи облечен властью и полномочиями. Но теперь мой старший сын все уладит.

– Уолтер тоже хочет поехать, – сказал Роберт.

– Лучшей возможности и придумать нельзя, – пожала я плечами. – Ты за ним там и приглядишь, и направишь.

Сейчас вспоминать эти слова было для меня Божьей пыткой. Я собственными руками послала его туда, я послала моего мальчика на смерть.

Уолтера убили в сентябре, всего через несколько месяцев участия в этой нелепейшей кампании. Он угодил в засаду к французам во время символической вылазки к стенам Руана и получил пулю в голову от нечеловечески меткого французского стрелка. Командир Уолтера, рискуя жизнью, вынес тело с поля боя и вернул в английский лагерь.