Елизавета I - стр. 19

Я улыбнулась ему. Не улыбнуться было сложно.

– Ну, примерно так же рассуждал фараон, снаряжая погоню за Моисеем в Красное море. Господь любит сокрушать обуянные гордыней народы.

– Тогда он должен сокрушить их. Ваше величество, если верить тому, что я слышал, их корабли и офицеры разряжены в пух и прах. Дворяне облачены в соответствии с рангом в раззолоченные латы, драгоценности, золотые знаки отличия и бархатные плащи. На мушкетерах шляпы c перьями – в бою, надо полагать, тоже – и богато изукрашенные пороховницы. Корабли расцвечены красным и золотым, а на каждой мачте и на каждой рее полощутся флаги. Выглядит это все, должно быть, как большая стирка в деревенском доме.

Я против воли рассмеялась:

– Тогда уж скорее как в соборе – при таком-то обилии знамен всевозможных святых, ран Христовых и Девы Марии.

Он внезапно опустился на колени и взял меня за руки:

– Клянусь жизнью, мы готовы. Ничего не бойтесь.

Я подняла его и посмотрела прямо в глаза:

– Я никогда никого не боялась, будь то мужчина, женщина или иноземный неприятель. Моему сердцу неведом страх. Я королева отважного народа. Разве пристало мне быть менее отважной, чем мои подданные?

Он улыбнулся:

– Вы должны быть – и вы есть – отважней всех.

Июнь сменился июлем, и разведка донесла, что армада – такая огромная, что мимо любой точки на берегу проходила целый день, – хоть и вышла из Лиссабона в первую неделю мая, попала на пути в жестокий шторм и, донельзя потрепанная, вынуждена была укрыться в Ла-Корунье, порту на северном побережье Испании. Дрейк со своей флотилией в сотню вооруженных кораблей намеревался напасть на них, пока испанцы, стоя на приколе, будут зализывать раны. Но когда до Ла-Коруньи оставалось всего шестьдесят миль, погода обратилась против них, и ветер, прежде благоприятствовавший, предательски подул в северо-западном направлении, в сторону Англии, что позволило армаде продолжить смертоносное плавание. Боясь, что испанцы проскользнут мимо незамеченными и доберутся до английских берегов прежде них, Дрейк вынужден был развернуть корабли и отправиться домой. Как оказалось, армада вышла из Ла-Коруньи ровно в тот же день, так что Дрейк успел добраться до Плимута точно вовремя. Ветер, так жестоко потрепавший испанцев, не причинил нашим кораблям почти никакого вреда, что я сочла добрым знаком.

Я сложила и убрала прочь все свои наряды, приказала запереть драгоценности в надежно охраняемом Тауэре, а сама перебралась в Ричмонд, выше по течению Темзы. И стала ждать.

Из окон дворца открывался вид на реку; зыбь на воде выдавала отлив. Растущая луна играла на поверхности, вспыхивая яркими пятнами, которые дробились и вновь сливались друг с другом на волнах. На другом берегу серебрились облитые лунным светом камыши и плакучие ивы, меж которых белели силуэты отдыхающих лебедей. Ночь для любовников.

И тут сквозь лунное серебро пробился рыжий сполох. Огонек маяка, мерцающий за много миль отсюда. За ним другой. Армаду засекли. Был объявлен сбор местного ополчения.

– Свет! Свет! – потребовала я свечей.

Спать сегодня никому не придется. Поднялась суматоха: во дворец начали прибывать гонцы, потом одного из них провели ко мне. Дрожа, он бухнулся на колени.

– Ну? – Я жестом велела ему подняться. – Расскажи мне все.