Элиза и ее поклонники - стр. 27
Сердце Элизы забилось быстрее. Да, это был ее почерк. Ее письмо. Вернее, страница из первой главы ее романа, которую она давала читать Анне на бале.
Как это попало к Филиппу фон Хоэнхорну?
И – что еще важнее – прочел ли он написанное?
Элиза почувствовала жар, охвативший тело и прихлынувший к голове. Она подняла глаза. Взор Филиппа покоился на ней, лицо его было лишено всякого выражения.
Да, он прочел письмо. Несомненно. И подумал…
Ее щеки запылали еще сильнее. Грудь стала вздыматься и опускаться заметнее и чаще. Взгляд Филиппа невольно остановился на ее декольте.
Элиза быстро встала и, отвернувшись, перечла отрывок письма. Это было послание героя к героине, в котором он рассказывал, как встретил ее на бале и полюбил.
…твои чудесные глаза, твои губы – подобные лепесткам розы, они так и притягивают к себе мои. Ах, mon amour, мы должны найти способ уединиться! Для меня нестерпимо видеться с тобою только в обществе и вести себя так, будто мы едва знакомы, меж тем как вся жизнь моя зависит от тебя.
Далее следовала сцена на прогулке – вполне невинная.
Близится ночь, пора в постель. Закрыв глаза, я стану представлять себе, что ты со мной и твоя кожа касается моей…
На этом письмо обрывалось. Сочинительница, невольно переставшая дышать, теперь позволила себе вздохнуть с облегчением. По счастью, здесь ничего не говорилось о тех смелых ласках, которые вспоминала Мину. Их Элиза приберегла для следующих глав, поскольку не хотела, чтобы действие романа развивалось слишком быстро.
Опять сложив листок и спрятав его в карман, она повернулась к Филиппу фон Хоэнхорну. Молодой человек не сдвинулся с места и глядел все так же: серьезно и, как ей показалось, с осуждением. Неужели он принял литературное письмо за настоящее? Герой – мужчина, а она женщина, так разве не понятно, что эти строки не могут быть написаны ею?
Впрочем, нет, конечно же, их написала она, Элиза, но только не от своего лица, а от вымышленного. Письмо мужское, рука женская – разве так бывает на самом деле? Похоже, друг Франца не слишком-то сообразителен!
– Полагаю, нам лучше сесть, – сказала Элиза и направилась к канапе с высокой спинкой, а гостю указала на одно из кресел.
Возникшая пауза позволила ей вернуть себе утраченное самообладание. Они молча сели.
– Стало быть, по-вашему, мое поведение неподобающе и даже опасно? – осторожно спросила она.
Он кивнул.
– Но вы можете положиться на мою порядочность.
– И что же вы посоветуете мне предпринять? – промолвила Элиза, не сумев сдержать легкой усмешки.
Уж очень это было забавно – немного подурачить такого уморительно серьезного молодого господина.
– Расстаньтесь с тем мужчиной, ежели он не просит вашей руки.
Элиза склонила голову набок.
– А если он не может этого сделать?
Она не знала, какие мысли посетили Филиппа фон Хоэнхорна, однако с интересом подметила, что теперь его лицо порозовело. Так, значит, он считал ее способной безрассудно отдаться страсти? Элиза почувствовала себя почти польщенной, хотя ей следовало бы оскорбиться.
– Графиня, прошу вас, подумайте о том скандале, который разразится, если вы… К чему, позвольте спросить, такая секретность? Он не равен вам по положению?
Элиза улыбнулась. В самом деле, не потому ли ее герои переписываются тайно, что их разделяют сословные преграды? До сих пор она об этом не думала, но идея была недурна.