Эликсир красоты, или Это всё Она - стр. 18
Поднявшись в дом, сложила свою корзинку на стол, вернула крышку погреба на место, подтянула коврик и принялась за готовку.
Очистила овощи от кожуры, мясо уже лежало в подсоленной воде и ждало, когда я добавлю к нему крупу.
Круглый овощ оказался чем-то похожим на батат по цвету внутри и структуре, но отдавал чесноком, очень странно, надеюсь, что на вкус окажется вполне съедобным. А оранжевый корнеплод действительно оказался горьковатой морковью, вероятно, какая-то его дикая разновидность.
С печью управилась с трудом: пыхтела, тихо чертыхаясь, но таки засунула при помощи рогача тяжёлый кувшин с мясом и крупой поглубже в пышущее жаром нутро. Туда же отправились крупно нарезанные овощи, которые я просто посолила, перемешала и сложила в плоскую чугунную сковороду, прикрыв неказистой тонкой металлической крышкой.
Отерев пот со лба, задвинула заслонкой зев печи и устало села на скамью. Руки чуть подрагивали от напряжения.
Время бы засечь, но доставать часики, что лежали в третьем отделе чудо-саквояжа, не хотелось, ибо, думается мне, такие вещицы в этом мире прилично стоят. А точнее, таких механизмов в здесь, скорее всего, и нет вовсе. Простые люди живут в своём правильном биоритме: встают с рассветом, даже чуточку раньше, а спать укладываются, стоит солнцу закатиться за горизонт. Я уже и не помню, когда сама так делала: мой день был ненормированный, а законные выходные могли прерваться в любую секунду – звонок с работы и я мчусь в поликлинику, отложив личные дела на потом. С переходом в частную клинику стало чуть полегче и времени для себя и родных удавалось выкраивать больше, и заработок начал радовать, но всё же, всё же… я была замужем за своей работой.
Овощи я вынула раньше тары с кашей, чтобы не подгорели и снова начала маяться от безделья.
От нечего делать, прошлась по дому, взяла стоявшую в углу метлу из каких-то сухих веток, просто собранных в пучок, и подмела полы. Убрала спальные места, сложив красиво шерстяные пледы. С интересом потыкала пальцем в бычий пузырь, которым было затянуто крошечное окошко. На ощупь он был шероховатым в некрасивых мелких складочках, как сеточка морщин на старческом лице. А уж чтобы хоть что-то рассмотреть через такое мутное "стекло" и речи быть не могло. Солнечные лучи пробивались тусклым монохромным светом в единственную комнатку бревенчатого домика, позволяя не жечь импровизированный, наполненный жиром с плавающей в нём тряпицей, светильник.
Гарра пришла аккурат к обеду.
Она тяжело вошла в дом, поставила на пол плетёный туесок, а затем и сама разделась: скинула свой огромный тулуп и шерстяной кучерявый платок, повесив их на гвоздь у входа, прошла к столу.
– Что же, девочка моя, – с ходу начала она, а я замерла у печи, судорожно сжимая ухват, как мышь с кусочком сыра, застигнутая врасплох, – до заката нас будут ждать в городской управе. Лестер Холстен лично нас примет и вынесет решение.
Я просто кивнула, принимая её слова к сведению. А сама мысленно взмолилась, чтобы всё прошло, как Гарра и задумала. А уж я постараюсь её не подвести. В течение обеда, когда я поставила на стол не только кашу, но и зажаристые овощи, удивив стариков, мы тренировались в просторечии, я коверкала слова, шепелявила и вовсю веселила хозяев дома.
– Ну ты и выдумщица, – вытирая уголком платка выступившие от смеха слёзы, заявила женщина.