Эльфийский гамбит - стр. 28

И без ментального дара его злость невозможно было не почувствовать. Я же захлебывалась в его ненависти, обжигалась его яростью, болью, страхом, отчаяньем. Меня затрясло, но не от холода, а от эмоций дроу. Ведь я не закрылась от них, а, наоборот, увеличила свою чувствительность, чтобы подобрать правильные слова и уговорить Флайдина. И сейчас поняла, что это невозможно. Он не поверит мне, чтобы я не сказала.

Мой обостренный дар вдруг уловил знакомые эмоции. Время истекало, приближалась Халисари.

– Флай, пожалуйста, прошу тебя, поверь мне. Она же убьет тебя! – чуть не плача, взмолилась я. – Она так мучила их. Ондиил он…

– Она убила его? – перебил мой жених.

От него веяло удивлением, возможно, он не ожидал, что я не разозлюсь и стану просить.

– Не знаю, когда я уходила, он лежал в крови, а Тирион, кажется, потерял сознание. Он так кричал. Флай, пожалуйста, у нас так мало времени! Твоя мать скоро будет здесь, – шептала я в отчаянии, обхватив его руку своими ладонями. – Умоляю тебя, пожалуйста. Я постараюсь для тебя сделать все, что смогу. Ну же! Поверь мне.

Флайдин смотрел на меня своими нереальными желтыми глазами, а я, закусив губу, мысленно просила мне довериться. Он вздрогнул и плавно опустился на колени. Но время уже ушло: на поляне появилась Халисари. Надо было действовать, пока я не передумала.        

– Я принимаю клятву! – несмотря волнение, мой голос прозвучал уверено и даже властно.

– Ш-ш-што?! – прошипела мать Флая.

Конечно, никакой клятвы не было, но Халисари-то об этом не знала. Она увидела лишь коленопреклоненного сына и услышала фразу, которой завершался свадебный обряд у тёмных эльфов.

Я подняла глаза и победно посмотрела на Халисари. Тебе он не достанется, истеричная садистка! Однако мать Флайдина и не думала сдаваться. За секунду до того, как она ударила, я поняла её замысел. Ментальный щит накрыл Флайдина, а я едва успела закрыть глаза. Никто не должен увидеть мой изменяющийся зрачок.

Мощный ментальный удар сотряс щит. Но почему? Флайдин же не давал ей клятву, значит, не связан с матерью! Почему тогда она может атаковать его менталом?  Переждав удар, я распахнула глаза и наткнулась на пораженный взгляд Флайдина. Он все так же сидел передо мной на коленях и, подняв голову, смотрел снизу вверх. Казалось, он отказывался верить в то, что сейчас произошло.

 – Как ты посмела, дря-я-янь?! – взвизгнула Халисари.  – Ты, мерзкая человечка, как посмела! И ты, никчемный бездельник! Кто тебе дал такое право? Кто позволил?

Флайдин встал и развернулся лицом к матери. Откровенно сказать, Халисари выглядела ужасно: красные дергающиеся губы, злые тёмно-вишневые глаза, алые длинные ногти на скрюченных пальцах.  Разъяренная упырица. Я придвинулась поближе к Флаю: от него шло мягкое успокаивающее тепло. За его спиной безопасней. Халисари меня испугала. От такой неадекватной истерички можно ждать чего угодно.

– Что здесь происходит? – ледяной голос великой матери мгновенно заткнул визгливую гарпию.

На поляне появились новые действующие лица: посол дроу и королева. Сзади женщин маячили телохранители. В отчаянии я вцепилась в жилетку Флайдина.

– Повторяю вопрос: что тут происходит? – великая матерь теряла терпение.

– Она, – Халисари указала на меня подрагивающим пальцем, – взяла у моего сына клятву на крови!