Елена Троянская - стр. 67

Я взяла Менелая за руку, и мы переступили порог нашего нового дома.

Лучи света, проходя через тонкие портьеры, придавали воздуху в комнате голубоватый оттенок. Двигаясь словно в тумане, мы разглядывали кресла, стулья, столики на трех ножках, расставленные на узорном полу.

– Посмотри-ка! – воскликнула я. – Картины. Раньше у нас их не было. Как чудесно!

Видимо, их нарисовали за время нашего отсутствия. Развешанные по стенам, они придавали комнате необычайно нарядный вид: водяные лилии, камыши, птицы. Мне никогда не надоест разглядывать их.

Кресла с высокими спинками были украшены инкрустацией из слоновой кости в виде спиралей.

В соседней комнате кровать Менелая была покрыта поверх тонкого льна легчайшим руном. Жаровня, наполненная кедровым и сандаловым деревом, излучала душистое тепло.

Менелай протянул руки, и я прильнула к нему. Он обнял меня так крепко, что я чувствовала тепло его кожи сквозь тунику и плащ, склонил ко мне голову, увлек меня в сторону расстеленного ложа.

Вот он, этот миг! Сейчас мое сердце бьется в согласии с его сердцем, вот-вот я почувствую, как по телу разливается тепло, а вместе с ним – желание.

Вдруг за окном раздались громкие голоса. Они напомнили мне, что чужие рядом. Момент был упущен. Я выскользнула из объятий Менелая и притворилась, будто продолжаю осматривать комнату. Я не смела взглянуть на него – я не вынесла бы выражения досады или огорчения на его лице. И вновь до меня издалека донесся смех. Афродита?

Оставалось исполнить еще один ритуал, самый последний, перед началом новой жизни. Большую поляну на берегу Еврота родители превратили в площадь для увеселений и созвали на пир всех жителей Спарты. Менелай мог посмотреть на людей, которыми ему предстоит управлять в будущем.

Горели костры, над ними на вертелах жарили, время от времени поворачивая, целых быков. Любой желающий мог протянуть свою чашу, и она наполнялась лучшим вином из отцовских запасов. Горожане заполнили поляну. Ремесленники разложили свои изделия – утварь и украшения, оружейники – ножи и мечи, домашние хозяйки – ячменные пирожки и фиговую пастилу. Те, кто мечтал о славе барда, играли на лирах и пели. Вдалеке виднелись пастухи со стадами свиней и коз. На другом конце поля спортсмены соревновались в борьбе и беге. В соревнованиях мог принять участие любой житель Спарты или окрестностей. Я с грустью вспоминала о своих последних соревнованиях перед замужеством. На этот раз соревновались только юноши и мужчины. Поблизости толкались коневоды в надежде продать свой живой товар. Лошади не были гордостью Спарты, но за неимением лучшего покупали то, что есть.

Мы с Менелаем бродили среди народа. Множество глаз устремлялось на меня, но рука Менелая обнимала меня за плечи, и впервые в жизни я чувствовала себя спокойно. Больше нет нужды прятаться. Я взяла его руку и крепко пожала. Он не мог оценить всю степень моей благодарности.

– Берегитесь судьбы! Предсказываю судьбу! – прошипела старуха и вцепилась в наши одежды похожими на птичьи лапы руками, когда мы проходили мимо.

– Ты что, не видишь?.. – повернулся к ней Менелай и понял, что она действительно ничего не видит: веки на ее глазах срослись, образовав кожаные мешочки.

– Зелья и снадобья! – вступила в разговор соседка старухи: она-то все видела, и видела прекрасно, своими острыми черными глазами. – Не обращайте на нее внимания. Какая разница – судьба не судьба, хорошее зелье сильнее любой судьбы.