Елена Ивановна Рерих. Письма. Том III (1935 г.) - стр. 140

из сотрудников об этом ничего не знает, потому не пишите об одобрении в общем письме. Действуем по Указаниям. Все может быть нарушено нежелательным вмешательством. Конфиденциально Вам скажу, что Др[уг] от всего сердца приветствовал возможность сотрудничества с моими тремя воинами. Он написал мне благодарное и радостное письмо по этому поводу, он устал от тяжести прежнего контакта. Он сохранит прекрасные деловые сношения с М[одрой] и до срока не будет говорить о своем более тесном сотрудничестве с другими. Все делается, как желает Вл[адыка], мы во всем следуем Указаниям. Ты знаешь, какая подвижность и спешность нужны в делах, ты знаешь, там, где все может быть сделано за одно свидание, с нею нужны дни на убеждения и затрата сил и средств для повторных поездок. Так было все время. Сейчас темп иной. Имею Ручательство за чудесное явление, за то, что культурное значение К[алифорнии] понято. Понимаю, родной мой Пасик, все твое беспокойство, ведь время до крайности напряженное и тяжкое. Сотрудники буквально изнемогают под бременем обязательств. Но их окрыляет победа по новому каналу. Без этого просвета не знаю, как выдержали бы они страшное давление. Но сейчас они стоят перед огромными возможностями. Только нужно дождаться лучшего сочетания Светил, и тогда Луч поможет. Только запомните – не пишите ничего о том, что я пишу Вам. Запрашивайте их, но не говорите, что знаете от меня. Вл[адыка] так просит охранить возможности.

На этой неделе получила письма от отца и сына[357], пишут о катастрофическом финансовом положении, уже семь месяцев они не получают содержания. Приходится отвечать и все время подбадривать, но, видимо, положение действительно ужасное. Послала им шестьсот рупий, пересланных Вами, родные мои. Конечно, в Европе с Пактом сейчас нелегко. Черные тучи мчатся к югу. После подписания Пакта можно будет снова начать действия. Лепети пишет, что, несмотря на то что отголоски харб[инской] клеветы проникли в колонию и несмотря на темных личностей вроде «Светлейших», авторитет Представительства остался невредим. Он усматривает это и в том, что он вновь был единогласно переизбран членом Совета…[358]. В этом я не сомневаюсь, хотя переизбрание его в этот Совет, по-моему, чепуха. У нас есть невидимый фон доброжелателей, который все растет, и это самое важное. Наш полк[овник] М[ан] поместил статью о Пакте в лондонском журнале, неплохую; пишет, что твое имя войдет в историю, как одного из величайших людей. Перешлем Вам. Уолл[ес] очень счастлив был получить семена, он страшно тревожился. Ему так хочется, чтобы все было возможно успешнее. Непростительно, что Володя допустил такую халатность с отправкою семян. Неужели ботаник не понимает, что семена – самое важное и что они должны прийти в первую очередь, чтобы была возможность посеять их! Ох уже эти русские растяпы, недотяпы и т. д. Многому придется им научиться! Должна Вам сказать, что меня несказанно беспокоило запоздание в отправке семян! Собирайте больше семян трав и кустарников. Также полезно присмотреться к встречающимся насекомым, ибо известно, что некоторые травы могут опыляться лишь через этих насекомых, которые могут не быть в Америке.

Сейчас Минг[июр] известил нас, что он возвращает нам взятые им книги из Учрежд[ения], ибо приятель его достал их ему. Не тот ли, который предложил ему издать вторую часть труда? Этакое обезьянство!!! В своем письме он подчеркивает, что работу эту он начал