Елена Ивановна Рерих. Письма. Том II (1934 г.) - стр. 37

Передайте, пожалуйста, эту Весть сотрудникам, кому найдете нужным. Наш Феликс Денисович в своем последнем письме писал много о Вашей деятельности и просил писать по Вашему адресу, потому и обращаюсь к Вам с просьбою сообщить мне, по возможности, все подробности его последних дней, также и о всех сделанных им распоряжениях в связи с делами Общества.

Также прошу Вас, когда Вы будете писать Николаю Константиновичу о Ваших планах и решениях, сообщить их и мне. Н. К. сейчас в отъезде и переездах и возможно, что некоторое время не будет в состоянии регулярно получать Ваши письма и отвечать на них. Когда же Вы мне напишете, я буду знать, когда и кому направлять как Указания, идущие от Высшего Источника, так и советы Н. К., также и новые страницы Учения. Между прочим, по получении ответной телеграммы от Ф[еликса] Д[енисовича] на наш запрос, где находится он, я написала ему письмо и выслала несколько страниц второй части «Мира Огненного»; пожалуйста, сообщите мне, у кого находятся эти страницы и кто вперед будет хранителем рукописей еще не изданного Учения?

Верю, что ближайшие сотрудники и помощники найдут в себе все мужество, все горение духа и сердца, чтобы провести через все трудности и прочно утвердить начатое светлое строительство на благо человечества.

Еще раз прошу Вас принять и передать всем сотрудникам мои самые сердечные чувства и соболезнования, но также и бодрый призыв к усиленному строительству и приготовлению к грядущим великим событиям.

Всего светлого!

Духом с Вами,

Будьте добры, сообщите мне Ваше имя и отчество.

Родные и любимые, письмо это, вероятно, уже не застанет моих. Получила от них первые весточки из Нью-Йорка. Радовалась достигнутым результатам по главной линии. Конечно, затруднения и шероховатости всегда и во всем неизбежны, но важно продвигаться, и потому будем ценить достигнутое, и приложим все наше умение, чтобы ничем не затруднить развитие успеха. Очень оценила, сколь мудро написаны письма Ф[уямы] и Уд[раи], нет в них ни лишних имен, ни названий. Хочу просить и Вас, родные, применять ту же мудрую осмотрительность и бережность всего, что касается до главного, и придерживаться этого не только в письмах, но также и еще больше в разговорах, даже между собою; будем помнить, что стены имеют уши. Применим мудрый восточный обычай не произносить зря имен сокровенных и не пускать в пространство до срока решения. Помню, как еще девочкой я часто не хотела говорить о некоторых вещах, ибо остро чувствовала, что если произнесу слово или назову число до срока, то жданное не исполнится, – так оно и случалось. Так и будем действовать. Теперь спасибо Гал[ахаду], но не будем опускать рук, и пусть Модрочка по-прежнему напитывает его. Ценю труды ее. Как Сказано, его нужно толкать и торопить. Он еще не может представить себе всю грозность времени, и все величие задания, и всю краткость сроков. Дух он прекрасный, и я очень уважаю его, но ему нужно помочь, и Модр[очка] прекрасно может выполнить это. Пусть в разговорах с Шатк[им] при случае умеет высоко говорить об имени. Теперь прилагаю страницу Учения, которую Указано переслать в Ам[ерику]: «Есть много признаков, по которым можно судить о верности ученика. Первый признак – неотступность, являемая учеником на всех путях. Когда ученик являет среди бури и вихрей свою незыблемость, когда среди подкопов и града камней не страшится продолжить назначенный путь. Другой признак есть несломимость веры, когда путь, указанный Иерархией, есть единый путь. И еще среди признаков верности можно отметить, как развиваются взаимоотношения. Правильно отметила Ур[усвати], как важен нуклеус