Элеанора и Парк - стр. 22
Руки Парка недвижно лежали на коленях. Идеально-совершенные. Руки цвета меда, с чистыми розовыми ногтями. Все в нем было сильным и гибким. Любое его движение имело причину. Они почти подъехали к школе, когда Парк заговорил:
– Послушала?
Она кивнула, позволив взгляду подняться на уровень его плеч.
– Тебе понравилось? – спросил он.
Она округлила глаза:
– О боже, это было… просто как… – она растопырила пальцы, – просто улет.
– Это сарказм?
Она посмотрела ему в лицо – хотя знала, какие это вызовет чувства. Как будто бы ее внутренности зацепили крючками и через грудь тащат наружу.
– Нет. И правда улет. Я слушала и слушала, без конца. Вот эта песня… вроде бы «Любовь разорвет нас на куски»?
– Да, «Joy Division».
– Боже, там лучшее вступление, какое я слышала.
Он сымитировал гитару и барабаны.
– Да-да-да. Мне хотелось слушать эти три секунды снова и снова.
– Тебе ничего не мешало. – Его глаза улыбались. Губы – только слегка.
– Жалко было тратить батарейки.
Он покачал головой.
– Да и вся остальная песня мне понравилась, – сказала она, – почти так же, как кульминация. Вот эта мелодия: таа, та-ти-та-та, ти-таа, ти-тааа.
Он кивнул.
– И этот голос в конце… когда он становится совсем высоким… и еще в самом конце, где барабаны будто сражаются за то, чтобы песня не заканчивалась…
Парк изобразил звук барабанов: т-т-т, т-т-т.
– Мне хотелось разобрать эту песню на куски, – сказала она, – и любить их все до смерти.
Это его рассмешило.
– А что насчет «The Smiths»?
– Я не знала, где кто.
– Я тебе напишу.
– Мне они все понравились.
– Хорошо, – сказал он.
– Я влюбилась в них.
Он улыбнулся, но отвернулся к окну. Она опустила взгляд. Автобус заезжал на парковку. Элеаноре не хотелось, чтобы это заканчивалось – то новое, что между ними возникло. Вот эта штука, когда они разговаривают, перекидываются фразами и улыбаются друг другу.
– И, – поспешно сказала она, – мне нравятся «Люди Икс». Только Циклопа терпеть не могу.
– Как так? Циклоп же капитан их отряда.
– Он меня бесит. Хуже Бэтмена.
– Чего? Ты не любишь Бэтмена?
– Боже. Просто бесит! Когда ты приносил «Бэтмена», я просто не могла его читать. Слушала Стива или смотрела в окно, жалея, что не могу впасть в гиперсон.
Автобус остановился.
– У-у, – сказал он, поднимаясь. Это прозвучало неодобрительно.
– Что?
– Теперь я знаю, о чем ты думаешь, когда смотришь в окно.
– Нет, не знаешь. Я думаю о разном.
Остальные толкались в проходе, устремившись к выходу. Элеанора тоже встала.
– Я тебе принесу «Возвращение темного рыцаря», – сказал он.
– Это что?
– Всего лишь последняя история о ненавистном Бэтмене.
– Последняя история, да? На этот раз Бэтмен поднял обе брови?
Парк снова рассмеялся. Когда он смеялся, его лицо совершенно менялось. Не появлялось ямочек на щеках, но с обеих сторон возникали складочки, и глаза почти исчезали в них.
– Погоди, и увидишь, – сказал он.
Утром, на уроке английского, Парк заметил, что волосы Элеаноры доходят до нежной розоватой точки сзади у нее на шее.
Днем, на уроке истории, Элеанора заметила, что Парк покусывает карандаш, когда думает. А девушка, сидевшая рядом с ним, по имени Ким, с огромным бюстом и оранжевой сумкой от «Esprit», похоже, неровно к нему дышит.
Вечером Парк делал запись с песней «Joy Division». Снова и снова. Он опустошил все свои портативные видеоигры и пульт дистанционного управления от машинки Джоша. А потом позвонил бабушке и сказал, что на день рождения – в ноябре – ему ничего не нужно, кроме пальчиковых батареек.