Экзотический симптом - стр. 33
– И что, помог психолог Лиде? Полина пожала плечами.
– Как Славка разбился, мы почти не общались, – ответила она. – Может, и помог… Так, вы говорите, убили Лидку?
После услышанного Белкин уже не был в этом уверен, поэтому просто кивнул.
– А кто убил, за что? Знаете, по-моему, нет такого человека, которому Лидка мешала или просто успела бы навредить!
– Почему вы так считаете?
– Безобидная она… была. Ей же всего двадцать четыре года, ну кому могло понадобиться ее убивать?!
Отношения Мономаха с заведующим инфекционным отделением Олешиным можно было охарактеризовать одним словом – никакие. Не потому, что эти двое не ладили, а из-за того лишь, что им практически не приходилось общаться. Они не сталкивались по работе, не имели общих пациентов и встречались только на общебольничных «летучках», едва узнавая друг друга в лицо. Поэтому Мономах удивился, когда Олешин сразу назвал его по имени-отчеству, одновременно протягивая руку для приветствия. И это – при том, что именно Мономах пришел к нему, а не наоборот.
В отличие от Олешина, Мономаху пришлось выяснить имя-отчество визави в отделе кадров, потому что в его отделении никто понятия не имел, как зовут завинфекционным.
– Гурнов рассказал мне о проблемах Тактарова, – сразу сказал Олешин, не успел Мономах открыть рот. – Вы ведь здесь из-за этого?
– Ну, не совсем, – ответил тот. – Хотел навести справки о пациентке…
– О Валерии Протасенко? Интересно, что пришли вы, а не Тактаров: его, похоже, это дело вовсе не интересует! А зря, ведь вся больница гудит, что он то ли проморгал анализы, то ли…
– Давайте начистоту, Антон Семенович, – перебил завинфекционным Мономах. – Вам удалось поставить диагноз?
– Нет, но…
– Неужели вы всерьез думаете, что, даже будь анализы Протасенко в полном порядке – в смысле, сделаны неделю назад, – вы бы знали, что с ней?
Олешин озадаченно хмыкнул.
– Мне казалось, что Тактаров – не самый ваш близкий друг, – сказал он. – Почему вы его защищаете?
– Не защищаю, а интересуюсь: я, видите ли, очень любопытен! После беседы с Иваном мой интерес возрос.
– Что ж, сам теряюсь в догадках, – вздохнул зав-инфекционным. – Признаться, я вызвал консультантов из Боткинской больницы, но не жду от них многого: старая гвардия с опытом вымирает, а остальные, вы уж меня простите…
Он не закончил, но этого и не требовалось.
Самое сложное в медицине – диагностика. Пациента можно исцелить лишь в том случае, если точно знаешь, чем именно он болен, в противном случае все, что ты делаешь, – симптоматическое лечение, от которого мало толку, особенно в случае инфекционных заболеваний.
– Есть ли у пациентки реакция на ципрофлоксацин и цефтриаксон? – поинтересовался Мономах.
– Как мертвому припарка!
– А какие симптомы есть, помимо жара и кашля с кровью?
– Головные боли, схваткообразные рези в животе. Сегодня утром несколько раз была сильная рвота с кровью и гноем.
– Как насчет менингита?
– Вторичного, вы имеете в виду? – уточнил Олешин.
– Ну да, как вариант. Или, раз ВИЧ и гонорея не подтвердились, может, сифилис? На его фоне частенько возникает вторичный менингит.
– Сифилис отрицательный, – покачал головой врач. – После того, что мы узнали об анализах Протасенко, проверили на все распространенные венерические заболевания – ноль.
– Ладно… Туберкулез? Или чего попроще – к примеру, гайморит, ангина, отит?