Экзистенция - стр. 7

Видение развеялось, голубой свет угас. Иррандо стоял и не мог поверить в случившееся: само Око наложило на него чары! Возможна ли бо́льшая несправедливость?! Он же не отказался…

– Теперь иди, – сказал маг.

– И что же делать?..

– Иди! – грозно приказал маг.

Растерянный, Иррандо повиновался. Магия Ока еще бродила по телу, словно яд. И каждый шаг давался с трудом. Юный лорд шатался, как пьяный, но шел.

Альказаэдр посмотрел ему вслед и пробормотал себе под нос:

– Жаль, нельзя их просто приворожить друг к другу! Столько проблем на мою седую голову! Ладно, теперь посмотрим, что можно сделать с избранницей…

Не успела я прийти в себя, как все вокруг сотряс гром, за окном что-то мелькнуло. Молнии? И тут? Ох, не нравится мне все это! Поджав губы, я встала и направилась к сундуку. Надо все-таки разыскать одежду.

И вдруг в голове возникла мысль: зеркало! Да это же как у папы на работе! Они за мной следят! Ну гады! Мне представились мои однокурсники: мажор Плиман и его дружок Гоглиашвили. У этих и не на такой розыгрыш хватит денег. Допустим, тот красавец – актер. Играет хорошо, оттого еще сильнее хотелось расквасить ему морду. А зрачки? Тьфу, ну линзы, натурально! Приходила же Морозова в универ с ярко-синими. Сейчас чего только не делают, были б деньги. Даже жалко, что мой папа взяток не берет. А то я бы им тоже розыгрыш устроила – тем, кто за зеркалом веселится! Узнать бы только пофамильно – кто… А я узна-а-аю, и тогда берегитесь!

Дверь снова распахнулась. В комнату вошел Саурон или как-там его… тетраэдр, что ли? Тоже хорошо актера подобрали. Натуральный Голливуд! Сколько, интересно, платят?

Я инстинктивно спрятала под руками грудь, скрестив их. И гаркнула:

– Вообще-то стучать надо! Не проходной двор.

Саурон скептически посмотрел на меня и сказал:

– Здравствуй, дитя! Утро, как вижу, не задалось.

– Ага, – кивнула я, – это смотря с какой стороны поглядеть: по ту сторону зеркала народ, наверное, вповалку валяется. Ну так вы им передайте: выясню имена, сообщу в деканат. И пусть я не в их тусовке, никто не смещал меня с должности старосты.

– Староста? – удивился старец. – Ты же еще молода.

– Ладно, – буркнула я. – Все эти игры – это хорошо. Тексты кто писал – Малиновская? Или Кердаков, наш главный по кавээнам?

– Тексты?

– Ага. Нет, вы очень натурально удивляетесь, – заявила я, не собираясь подыгрывать больше этому цирку. – Вам, наверное, и платят много. А мне надо утром на лекции, потом на работу. Так что давайте закругляться.

Старец вздохнул:

– Боюсь, дитя, ты все неправильно поняла.

– Куда уж правильней? Предупреждаю, мой папа – полковник полиции, и если шуточки не прекратятся сейчас же, мое заявление о похищении никто откладывать в долгий ящик не станет. Прокуратуре все равно будет – розыгрыш не розыгрыш, всем дадут срок!

Старец кашлянул в кулак или хихикнул. Но я не стала сбавлять обороты и сказала не ему, а в зеркало:

– Слышите, придурки?! Верните одежду, отвезите меня домой. Если сделаете это сразу, я еще подумаю о заявлении!

– Присядь, – мягко сказал Саурон.

– И не подумаю!

Но тут он сделал легкий жест рукой, и я села на кровать. Против воли! Ой…

– Что такое вы сде… – начала я, но тут же почувствовала горечь на губах, и слова застыли в раскрытом рту. Как это?! Ведь чудес не бывает! И папа так говорит: «Нет на свете чудес, есть только превратно истолкованный Уголовный кодекс». Но меня окутало голубым светом, и ни сказать ничего, ни пошевельнуться я не могла. Уверенность в розыгрыше таяла с каждой секундой.