Экстрим - стр. 38
Ник узнал о судьбе своих родителей сразу же после бойни, ему не пришлось мучиться догадками и питать напрасные надежды, его история была совсем простой, но все равно Эми хотела ее знать. И он рассказал ей, стыдясь своей слабости. Эми, чьи глаза уже высохли, сидела в постели и слушала.
Всю эту долгую ночь они лежали рядом и говорили, проясняя для себя, что же случилось, что свело их вместе после стольких-то лет. Иногда они молчали и не двигались, но не засыпали ни на секунду. Нику стало казаться, может быть и ошибочно, что только с Эми сможет он восстановить хоть малую часть того, что утратил.
Эми переехала к нему прямо назавтра, с одним чемоданчиком, где было кое-что из одежды. Дней за десять она мало-помалу перевезла из квартиры в Силенд-Плейс прочее свое барахло, в том числе и кое-что из мебели, и прочно, словно всегда так было, вошла в его жизнь.
Очень скоро они перестали удивляться своему неожиданному воссоединению, началась спокойная будничная жизнь. В тех редких случаях, когда они говорили о прошлом, это прошлое никогда не было более давним, чем устроенная Гроувом бойня, – единственное незаконченное дело, хоть что-нибудь значившее.
То было тогда, а это – сейчас. Сейчас Эми снимала с себя одежду; глядя на нее поверх газеты, Ник заметил, что она улыбается. Ему нравилось, как налилось зрелостью все ее тело: ее крепкие, прекрасной формы ноги, длинная красивая спина, груди, ставшие теперь куда полнее, чем были, ничуть при том не обвиснув, сильное лицо и копна темных волос. Ее нельзя было, как когда-то, назвать хорошенькой, но Ник не в силах был представить себе женщину более привлекательную.
– Ты что? – спросил он. – Что тебя так развеселило?
– Ты – как ты лежишь и глазеешь.
Она уже совсем разделась и стояла прямо перед ним.
– Я смотрю на тебя каждый вечер. Тебе же это нравится, верно?
– Как ты думаешь, надеть мне ночнушку?
– Нет… прыгай сюда так.
Ник уронил газету на пол и принял Эми в объятия; она тут же развернулась, и он ощутил низом живота прохладную упругость ее ягодиц. Левой, подсунутой снизу, рукой он взял Эми за грудь, а правую положил ей на лобок, еще крепче прижав к себе эту прохладную упругость. Они никогда не спешили в любви, долго не засыпали после. Им нравилось лежать вместе, обнявшись, нежно друг друга лаская. Иногда это вело к повторению, иногда они начинали обсуждать события прошедшего дня или просто тихо задремывали. Той ночью Эми не хотелось спать; после нескольких минут любовных игр она села, натянула ночную рубашку и включила ночник.
– Ты что, будешь читать? – спросил Ник, жмурясь от вспыхнувшего света.
– Нет. Я хочу у тебя кое-что спросить. Как ты думаешь, миссис Саймонс – она журналистка?
– Ты про эту американку?
– Да.
– Я как-то об этом не думал.
– А вот ты подумай.
– А с чего ты это взяла? – удивился Ник. – Да и какая нам в общем-то разница?
– Я наткнулась сегодня на Дейва. Он говорит, она точно журналистка.
– Ну и что? Ты же не хуже меня знаешь, что такое Дейв.
– В общем, это и вправду не имеет большого значения. Но я вот тут задумалась. Она ничего нам про это не сказала, а когда приезжали другие журналисты, они задавали свои вопросы, ничуть не таясь. Их не слишком-то здесь любили, они это знали и все равно не пытались скрыть, кто они такие и чего им надо.