Эксперимент Зубатова. Легализация рабочего движения в первые годы XX в. - стр. 38

В 1915 г. Фёдор Слепов, уже священник, написал письмо товарищу министра внутренних дел и командующему Отдельным корпусом жандармов В.Ф. Джунковскому: «Прочитав в газетах выдержки о заседаниях Г. Думы, я был глубоко возмущен некорректными, выражаясь мягко, выпадами по Вашему адресу депутата, бывшего нижегородского бюрократа-губернатора А. Н. Хвостова. Но удар то попал не по коню, а по оглоблям… Вас – и заподозрить в германофильстве! Вот сюрприз поистине необычайный…»[220] По всей видимости, это было не первое обращение Слепова к Джунковскому, так как в этом же письме отец Фёдор просил товарища министра выслать ему стенографические отчеты заседаний Государственной Думы. Следующее его известное письмо застало обоих корреспондентов на фронтах Первой мировой войны: Джунковский командовал 8-й Сибирской стрелковой дивизией на Западном фронте, а Слепов служил священником в перевязочном отряде 34-й пехотной дивизии 7-го армейского корпуса: «От всей души поздравляю Вас с высокоторжественным праздником Светлого Воскресения Спасителя и приветствую по-русски. Христос Воскресе! Как-то Вы поживаете? Да хранит Вас Всевышний! Присылаю свое “произведение”, за которое получил благодарность от протопресвитера»[221]. Очередное стихотворение Слепова, опубликованное в газете «Церковность», называлось «Примерный сын, или Материнское благословение навеки нерушимое» и состояло из 14 небольших разделов.

Н.Т. Красивский, один из руководителей обществ взаимопомощи

Одним из самых популярных руководителей обществ взаимопомощи был Никифор Тимофеевич Красивский. Как и у многих, его карьера агента началась с ареста за революционную деятельность: «…в 1897 году воспрещено жить в Москве за подстрекательство рабочих фабрики Габая к забастовке»[222]. Каким образом Красивский стал агентом Московского охранного отделения, Меньщиков не указывал, но на основании других примеров можно предположить, что для этого ему пришлось поделиться с полицией информацией об известных ему нелегальных кружках. Меньщиков довольно высоко оценивал способности рабочего табачной фабрики: «По окончании срока высылки Красивский вернулся в Москву и сделался одним из главнейших деятелей рабочей организации независимцев[223], как человек начитанный и речистый, он был наиболее рьяным проповедником зубатовских идей “полицейского социализма”, одновременно ему приходилось исполнять и “чисто агентурные поручения” Охранного Отделения, от которого выдавалась ему “месячная субсидия” в 100 рублей в месяц»[224].

Фотография Н. Т. Красивского из материалов охранного отделения

Как Афанасьев и Слепов, Красивский был постоянным участником собраний Общества взаимопомощи рабочих-механиков. Протоколы собраний рабочих обществ взаимопомощи отразили некую двойственность его выступлений. С одной стороны, они отличались чрезмерным оптимизмом: «Представьте себе, в “Курьере” напечатана статья, что о нашей организации заговорили в отдаленном медвежьем уголке Пермской губернии за 2 000 верст от Москвы, где рабочие думают устраивать такое общество, как наше.

Видите ли, если так далеко известно о нашей идее, значит, она имеет огромную важность, чего не бояться надо, а радоватъся, что на Руси рабочие стали относиться сознательно к экономическим вопросам своей жизни»