Эксперимент - стр. 9

– Карта памяти сохранится только у того, кто успел.

– Других вариантов нет?

– Нет.

– Что ж, принято.

– И еще. В качестве бонуса за ваше согласие стать объектами нашего исследования вам введены под кожу чипы-переводчики, способные автоматически переводить речь на языки, понятные вашим собеседникам. Так что вас везде будут принимать за своих. Потренируйтесь для начала в уединении вдвоем. Губы и язык при произношении незнакомых слов двигаются несколько непривычным для них образом, надо научиться не препятствовать им. Удачи. Откровенно говоря, я немного завидую вам обоим.

Запах дыма и жуткий, пробирающий до костей холод – первое, что ощутил Гвоздиков, очнувшись на каменном полу в незнакомом тесном помещении с низким сводчатым потолком. Сквозь узкий пролом в наружной стене комнатку освещал тонкий солнечный луч, рассеиваясь во влажных испарениях и замирая светлым пятнышком на крашенной охрой дощатой двери. Некоторое время он ошалело вглядывался в это пятнышко, пытаясь понять, где он и что с ним. Хотелось хоть что-то поесть, горячего чаю и в туалет. На периферии сознания всплыло: значит, обмен веществ через поры – дело прошлое. Тут же разом вспомнилось все, что было с ним незадолго до этого: и прощение Рабии, и полет с ней, и последние наставления Миллиардерши.

Сергей привстал, опираясь на руку, огляделся по сторонам. С правой стороны – голая стенка со следами облупленной штукатурки; вплотную к ней на усеянном осколками полу – его чемодан и чья-то дорожная сумка. На небольшом возвышении слева, сжавшись в комочек, подложив под голову ладони и завернувшись в тонкий черный плед, спала Рабия. Пригнув голову, чтобы не удариться о нижнюю кромку потолочного свода, он подошел к ней. Неудержимо хотелось провести рукой по ее выбившимся из-под пледа волосам, поцеловать их. Помнит ли она, как они плакали, глядя в глаза друг друга, как кружились в полете танца – будто были одни во всей Вселенной? В нерешительности, боясь ненароком потревожить ее сон, он замер около ложа этой ставшей бесконечно близкой ему женщины. Пять минут прошло или два часа, он не знает. Подняв глаза, Гвоздиков увидел в двух шагах от себя дверь. Он подошел к ней вплотную. Она была приотворена. Из узкой щели между косяком и створкой торчали куски штукатурки, а пол был покрыт толстым слоем известковой пыли. В верхней части щели виднелась узкая полоска неба. Гвоздиков навалился на створку плечом, но, блокированная с другой стороны чем-то тяжелым, она не шелохнулась.

– Сергей, – услышал он за спиной тихий голос Рабии, – ты помнишь, что с нами случилось?

– Да, – ответил он, обернувшись к ней.

– Мы с тобой находимся в доме моего мужа, в кладовой на первом этаже. – Рабия перешла на арабский язык: – Ночью я проснулась от грохота, вероятно, в дом попал снаряд, разрушились два верхних этажа, завален вход в кладовую со стороны гостиной. Ты так крепко спал, что не проснулся, а мне жалко было тебя будить. Я осмотрела все сама, облазила все углы и узнала это помещение. Из него есть другой выход наружу – через люк в полу, там надо пробираться по узкому лазу, и попадаешь во внутренний сад дома на соседней улице.

– У тебя есть муж?

– Халед был боевиком Джебхат ан-Нусры5, боролся за создание Исламского государства. Три года назад, через неделю после свадьбы, его убили под Идлибом