Экоистка - стр. 24
Кира шла и пинала снег, стараясь создать как можно большее снежное облачко.
Максим молчал, смотрел на это, улыбался.
– Когда ты вот так ребячишься, мне особенно сильно хочется от тебя детей.
– Особенно сильно?
– Ну да. Иногда хочется сделать ребенка, даже не ставя тебя в известность.
– Только не вздумай! – вскинула она брови.
– Да ладно, я же знаю, что с тобой лучше не связываться.
– Если тебе так уж сильно захотелось ребенка именно сейчас, то в снежки ты можешь поиграть со мной. Я только «за». Не думаю, что он нужен тебе для чего-то еще. Навряд ли ты мечтаешь хронически недосыпать и возиться с его какашками.
– Почему бы и нет…
– Потому что тебе не хватает времени на потенциальную мать этого ребенка, а уж на двоих и подавно.
– Слушай, любая нормальная женщина хотя бы восприняла это как комплимент – мужик хочет от нее ребенка. А ты тут же выискала проблему.
– Потому что мы уже говорили на эту тему и я тебе сказала, что детей рожать я боюсь. А ты опять начинаешь.
– Что бояться-то, другие же рожают.
– Другие рожают, не думая о том, что их ребенок, возможно, никогда не сможет вырасти и нарожать им внуков. Он умрет от засухи, наводнения или в вооруженном конфликте за последние плодородные территории. Я не хочу смотреть, как мой ребенок выживает, а не наслаждается жизнью.
– Тебе лечиться надо, – сказал Макс со всей злостью, на какую был способен.
Для Киры его тон стал настоящим сюрпризом.
– Ты, оказывается, и так умеешь разговаривать?! Сколько меня еще сюрпризов ждет…
– Не много, если будешь продолжать в том же духе.
– В каком еще духе?! – возмутилась она. – Я не хочу рожать детей в той обстановке и в тех условиях, в каких находится мир, потому что интересуюсь его реальной картиной, а не просто живу жизнью офисного планктона. Я хочу детей теоретически, но… И вообще, почему я перед тобой оправдываюсь? – и добавила уже тихо: – Не хочу ссориться.
Макс ничего не ответил, просто молчал. Как и все мужчины, в конфликтах он был немногословен.
Несмотря на общительность, на самом деле у Киры не было большого опыта отношений с мужчинами. Вернее, не было опыта долгого и глубокого, проникновенного общения. В какой-то степени каждый из нас является для другого чем-то вроде опытного образца. На Максе отрабатывались самые изощренные приемы. Кира сама не могла объяснить себе, зачем она его испытывает, иногда очень неосторожно пробуя, где же предел у этого человека. Предел ревности, усталости, покорности. В то же время она была по-настоящему заботлива и ласкова и в некоторые моменты податлива. Эта двойственность заставляла Макса чувствовать себя потерянным и делала его абсолютно зависимым.
Кира попыталась резко сменить тему разговора, тихо пробубнила пару новостей, услышанных сегодня за ужином. Максим молчал, потом, как бы опомнившись, тоже рассказал рабочую сплетню. Кире хотелось развернуться и уйти, поймать попутку и уехать куда угодно, только не домой с ним. Заставить его поволноваться. Но было холодно и лень. Тем более, Макс уже столько раз присутствовал на подобных спектаклях, что должного эффекта они не производили, а ничего нового не придумывалось.
Назад к машине они шли очень быстрым шагом и, конечно же, не потому, что замерзли. Когда тронулись с места, Кира предложила Максу проехать круг по Садовому. Она часто просто каталась, чтобы успокоиться.