Экоистка - стр. 19
От Италии ей остался единственный дар – энергичный, певучий язык, который она теперь преподавала желающим.
– Бонджорно,12 Наталья Алексеевна!
– Бонджорно. Come va? Caffee?13
– Si, volentieri.14
Этот неизменный диалог-вступление стал своеобразным ритуалом. Кира была единственной ученицей, достигшей практически свободного владения языком, и потому Наталья воспринимала ее почти как равную, гордилась ею, к тому же девушка ей искренне нравилась. Наталья потешалась над ее вечной манерой всюду спешить. Ни разу за шесть лет их знакомства Кира не воспользовалась лифтом – всегда взлетала наверх по лестнице. Так ей казалось быстрее. На ходу снимала верхнюю одежду, хватала свой неизменный кофе. Наталья видела в этой энергии отражение своей молодости, у Киры же, как только она входила и за ней закрывалась дверь, все заботы, напряжение, непрерывный бег мыслей оставались там, за дверью, и начиналось волшебство общения – такого всеобъемлющего, поглощавшего обеих с головой. Каждый раз их диалог рождал новую маленькую истину, неожиданный поворот темы или даже открытие. Слова и остроты текли непрерывным потоком. Ни с кем Кира не чувствовала себя в разговоре так легко, как с Натальей. Она искренне любила свою собеседницу, которая стала для нее второй семьей. Кира и с матерью была очень близка, но Наталья Алексеевна доступна всегда, а Оксана слишком светская, чтобы чувствовать малейшие изменения ее настроения. Кроме того, Кира говорила на итальянском с таким удовольствием, будто само произношение вслух этих рокочущих слов заряжало ее, как глоток эспрессо. Вдвоем они выдвинули гипотезу, что у каждого языка, помимо звучания, есть и собственная энергетика: итальянский звучал солнечно даже в самый промозглый ноябрьский день и наделял говорящего дополнительной силой. Порадовавшись этому нехитрому выводу, они продолжали свое щебетание, и Кира завела речь о своих рабочих успехах и ночной выходке.
– Это на вас совсем не похоже, – сказала Наталья Алексеевна – она ко всем без исключения обращалась на «вы».
– Да, я знаю. Все, кому я рассказала, удивляются. Знаете, это проклятое интервью меня не только напугало и ввергло в какой-то ужасный фатализм. Оно еще и разозлило по-настоящему. Хотя, вы же знаете, чтобы меня разозлить, нужно очень постараться.
– Что он такого сказал, этот твой Давид?
– Да я просто никак понять не могу… Ведь человек – это же хомо, блин, сапиенс. И этот самый сапиенс достиг такого невиданного прогресса! Человек как явление природы велик и потрясает своим развитием, своими изобретениями. Все, что нас окружает, создано уникальным мозгом. Человеческим мозгом! Мы так до многого додумались, создали столько шедевральных произведений искусства, психологи проникли в тайну личности, даже вывели формулу счастья. И как мы, такие все из себя умные, не можем понять, что засрали планету и с этим надо срочно что-то делать, иначе все эти шедевры и андронные коллайдеры никому на фиг не нужны будут!!!
– Да понять-то все понимают. Видимо, дело в том, что сиюминутное оказывается важнее глобального.
– Но как же, подождите! А полет человека в космос? Или на Марс, который состоится в 2025 году? Разве это сиюминутное?
– Тогда это вопрос расстановки приоритетов.
– Вот именно!!! – При Наталье Кира позволяла себе быть эмоциональной и даже жестикулировала по-итальянски. – На тот же дурацкий коллайдер затратили безобразно огромную сумму, но даже это, мне кажется, не столь актуально, как, скажем, изменение климата, исчезновение лесов или загрязнение воды, горы пластика повсюду… И все об этом знают, да, но закрывают глаза. Почему? Это же все равно что знать о своей серьезной болезни, которая может привести к летальному исходу, но заниматься не лечением, а прической и маникюром. Черти что!