Экипаж – одна семья. Часть четвёртая - стр. 4

Команда комендоров приняла Игоря тепло и радостно и на это были у каждого свои причины. Для двух «карасей» Морозова и Халилова это были дополнительные руки, так как все приборки, приходившиеся на БЧ-2, выполняли они вдвоём. Токарев проводил отпуск в родном городе Хабаровске, а Чижов, служивший по третьему году, только руководил приборками и гонял молодёжь, словно сидоровых коз. Старшина команды радовался, что его «дембель» теперь не в опасности. Осталось только вовремя подготовить своего «духа», а дальше Чижов станет старшиной команды, а кто-то из комендоров – командиром отделения. А потом уже Чижов будет готовить себе замену, но без Гринёва, которому до «дембеля» оставались считанные дни. Сейчас же, на нём держалась вся дисциплина боевой части. Он даже с «бычком лейтёхой» иногда был на «ты», на что офицер краснел, однако молчал и не злился. Он прекрасно понимал, что фактически все его обязанности по работе с личным составом выполнял главкор и без него офицер оставался, словно «ноль» без палочки.

Этого же дня, а точнее уже вечером, Гринёв поручил Чижову ознакомить Игоря с устройством корабля, ввести «салагу» в курс дела относительно расписаний по приборкам и корабельного распорядка дня. Начиная с вечернего распорядка дня, когда после вечернего чая прозвучала команда дежурного по низам: «Палубу проветрить и прибрать!» – Мельниченко под чутким руководством Чижова произвёл на корабле свою первую приборку. В его обязанности теперь входила приборка части коридора вдоль кубрика БЧ-2 и палуба внутри кубрика. А после вечерней проверки и полного отбоя, когда дежурный по низам включил ночное освещение, заполнившее кубрики синим полумраком, Гринёв привлёк Игоря для оказания непосильной помощи в деле подготовки дембельского аккорда. Главкор провёл своего «духа» по всему кораблю, где на пути им не попался ни один офицер или мичман. Затем они спустились по многочисленным трапам в самый, что ни есть, дальний кормовой отсек корабля, называемый румпельным отделением, а через него в отсек валолинии. В неприметной части валолинии была оборудована капитальная «шхера», принадлежащая годочкам из БЧ-5. В этой хитро задуманной шхере всё было заблаговременно придумано и отлично обустроено: в дальнем углу находился сбитый из досок «бак», служащий под письменный стол, несколько маленьких самодельных «баночек» в виде мини табуреток и даже пару поролоновых матрацев. Вся шхера ярко освещалась двумя люминесцентными лампами дневного света, а над баком крепилась раздвигающаяся гармошка чертёжного светильника. Переборки были густо обклеенные различными цветными картинками, на которых Игорь быстро узнал несколько эстрадных звёзд и героинь советского кинематографа. Как специалисту в области электротехники, Игорю сразу бросилась в глаза масса всевозможной нештатной электропроводки, и он сразу понял, что в этой шхере, наверное, никогда не ступала нога офицера. Мельниченко подумал о том, что таких шхер на корабле может быть немало и именно в них бурлит основная ночная жизнь «годочков». Именно в таких шхерах «годочки» творили все свои неуставные дела. Возможно, офицеры с мичманами догадывались или даже знали о наличии таких законспирированных шхер и понимали, для чего они нужны «годочкам», но игнорировали их наличие на корабле. Ведь никто не догадается, что во время отбоя, когда всему экипажу корабля положено отдыхать, где-то в таких шхерах кипит бурная ночная жизнь со своими уставами, законами и правилами. Днём же, такие шхеры служили опочивальнями, где уставшие за ночь годки, соизволили отдыхать в неурочное для таких целей время. Одним словом, после подъёма Военно-Морского Флага, вместо занятий по специальности и корабельных работ, годочки ныряли в оборудованные шхеры и дожидались там будущего и неизбежного «ДэМэБэ».