Екатерингоф. От императорской резиденции до рабочей окраины - стр. 40

В следующие два года на фабрике Орловской в «Ведомости…» показаны только трое вольнонаемных, за 1814 г. произведено «лакировальных вещей» на 4110 руб., а продано продукции, с учетом остатков от предыдущего года, на 8110 руб.

С одной стороны, рост продаж в стоимостном измерении увеличился, с другой же, в 1813-1814 гг. в Петербурге появились еще три новые лакировальные фабрики: купца Кузьмы Чурсинова, он произвел лака почти на 216 тыс. руб. и всю произведенную продукцию продал; мещанина Ефима Косицкого, чья фабрика при двух «машинах» и двух вольнонаемных работниках произвела того же лака на 12 тыс. руб., всю продукцию продали; и Луи Берти, который продавал не только лакированные предметы и лак, но и лампы.

Так у Орловской – почти в одночасье – появились сразу три серьезнейших конкурента.

В «Ведомости о мануфактурах…» на 1815 г. фабрика Доротеи Орловской уже не показана[126].

По обстоятельствам, до конца мной не проясненным, Доротея Орловская стала Доротеей Тимпо, женой «лакировального фабриканта».

До или вскоре после смерти Д. Тимпо ее дачу секвестрировали и разделили на две части. Южная часть (от Таракановского моста за Триумфальные ворота, по Табели об оценке 1822 г. – № 411) через ратмана Управы благочиния с середины апреля 1820 г. сдавалась внаем.

В секвестрированных домах (судя по объявлениям, они ранее принадлежали купцам или их наследникам) через Управу благочиния в Петербурге сдавались в аренду бельэтажи, лавки.

На другой части бывшей дачи Тимпо поселился «управитель», и дача (№ 412) «с господским домом, службами и садом для гулянья» также стала сдаваться в аренду[127]. Вскоре у участка появился новый владелец – жена чиновника X класса Яковлева. Мужем ее, скорее всего, был коллежский секретарь Федор Акимович Яковлев (проживавший в 4-й Адмиралтейской части).

Секвестрированный участок № 411 через несколько лет после «опекунского управления» перешел к наследникам Д. Тимпо: к ее брату – портному мастеру Иоганну Матиасу Тацки и еще семерым лицам, среди которых были, в частности, булочный мастер, седельный подмастерье, купеческий сын, родственники по линии мужа и др. И все они проживали… в старинном торговом, ганзейских времен, городе Прусской Померании Грейфсвальде. А потому доверенным лицом наследников Тимпо в Петербурге – в частности, по вопросу содержания участка на Петергофской дороге – выступал титулярный советник Федор Карлович Брилинг, проживавший во 2-й Адмиралтейской части.

Площадь участка наследников Тимпо составляла 1,6 га. Земля «по табели» оценили в 8 тыс. рублей.

По объявлениям в газете, участок имел «больший дом, удобный для занятия большой фамилии, с особым садом, людскою, конюшнею, сараем и ледником, а другой [дом] для помещения небольшаго семейства, окнами на Петергофскую дорогу»[128].

«Большой дом» стоял на гранитном фундаменте, имел 34 м в длину и почти 13 м в ширину. Был оценен Первым страховым от огня обществом в 5500 руб. (а с фундаментом – в 7000 руб.). В первой половине 1830-х гг. страховому обществу выплачивалось в год 87 руб. В летний дачный сезон аренда дома дачниками приносила более 600 руб. дохода. Сдача одной квартиры дома могла принести до 15 руб. Дворнику платили 300 руб.

Всего же наследниками Тимпо (через их поверенного) вносилось в Городскую думу повинностей 180 руб. в год.