Екатерина Великая в любви и супружестве - стр. 15
В «Записках…» Екатерина не скрывала ряда своих последующих связей и увлечений, но лишнего не допускала ни в единой строчке. Здесь же, говоря о первой ночи, которую принято именовать брачной, весьма и весьма откровенна:
«Императрица повела нас с Великим Князем в наши покои; дамы меня раздели и уложили между девятью и десятью часами. Я просила принцессу Гессенскую побыть со мной еще немного, но она не могла согласиться. Все удалились, и я осталась одна больше двух часов, не зная, что мне следовало делать: нужно ли встать? Или следовало оставаться в постели? Я ничего на этот счет не знала…»
На этой строчке хотелось бы задержать внимание читателей. Многие авторы пытались убедить нас, что принцесса София приехала в Россию чуть ли уже не прошедшей огни, воды и медные трубы. Иные даже заявляли, что рвалась она сюда, поскольку «очень любила гусар». Оставим на совести пасквилянтов их заявления. Но вот что вспоминала императрица о том, каковы ее представления об отношениях мужчины и женщины были до свадьбы:
«К Петрову дню весь двор вернулся из Петергофа в город. Помню, накануне этого праздника мне вздумалось уложить всех своих дам и также горничных в своей спальне. Для этого я велела постлать на полу свою постель и постели всей компании, и вот таким образом мы провели ночь; но прежде, чем нам заснуть, поднялся в нашей компании великий спор о разнице обоих полов. Думаю, большинство из нас было в величайшем неведении; что меня касается, то могу поклясться, что хотя мне уже исполнилось 16 лет, но я совершенно не знала, в чем состояла эта разница; я сделала больше того, я обещала моим женщинам спросить об этом на следующий день у матери; мне не перечили и все заснули. На следующий день я действительно задала матери несколько вопросов, и она меня выбранила».
Полагаю, что сомневаться в искренности написанного оснований нет. Ведь в тех главах «Записок…», где речь идет об отношениях с Сергеем Салтыковым, Станиславом Понятовским, с Григорием Орловым, императрица достаточно откровенна. И в описании того, что с нею произошло после свадьбы, она, судя по тону повествования, ничего не скрывает:
«Наконец, Крузе, моя новая камер-фрау, вошла и сказала мне очень весело, что Великий Князь ждет своего ужина, который скоро подадут. Его Императорское Высочество, хорошо поужинав, пришел спать, и когда он лег, он завел со мной разговор о том, какое удовольствие испытал бы один из его камердинеров, если бы увидал нас вдвоем в постели; после этого он заснул и проспал очень спокойно до следующего дня… Крузе захотела на следующий день расспросить новобрачных, но ее надежды оказались тщетными; и в этом положении дело оставалось в течение девяти лет без малейшего изменения».
Девять лет без изменений! Эту фразу Екатерина Алексеевна повторила затем, уже в 1774 году, в письме, адресованном Григорию Александровичу Потемкину. А если точнее – именно с такой фразы и начато письмо, названное «Чистосердечной исповедью». Но все это было через много лет.
Пока же необходимо заметить, что именно в те праздничные для всех, кроме Екатерины, дни она окончательно убедилась в том, что в личной жизни ей счастья ожидать не приходится.
Какими бы сложными ни были ее отношения с матерью, но мать была и оставалась для нее самым близким и дорогим человеком, и предстоящий отъезд еще более усугублял положение.