Екатерина Медичи - стр. 35
– Момент благоприятный, – согласился д’Юзес. – Мы уничтожим гугенотов в Сен-Дени, а испанцы – близ Мо.
Коннетаблю принесли боевые доспехи. Он стал облачаться в них, развивая наступательную мысль:
– Мы возьмем их с ходу, мы задавим их людьми! Непонятно, на что он надеется…
И вдруг он снова осекся, вспомнив ту же самую фразу, которую слышал сегодня ночью от Дианы. Она говорила это про него. Теперь он сам сказал это о Конде. Кто же окажется прав? Чей голос станет гласом оракула, предрекающего победу или смерть?.. Внезапно он встрепенулся. Что, в самом деле, с ним происходит? Почему он то и дело вспоминает прошедшую ночь, отчего она не дает ему покоя?.. И махнул рукой, решив больше не возвращаться к этому. Потом, словно отвечая на вопрос судьбы или, быть может, желая самого себя успокоить, он продолжил, в то время как оруженосцы закрепляли на нем доспехи и вешали на левый бок обоюдоострую боевую шпагу:
– Конде располагает всего лишь двумя-тремя тысячами пехотинцев, да столькими же всадниками, в то время как у нас пятнадцать тысяч солдат и восемь тысяч всадников, не считая еще десятка два пушек. Однако, черт меня возьми, д’Юзес, дорого бы я дал, чтобы этой войны не было вовсе! Ведь мы, французы, будто два враждебных племени, истребляем друг друга и этим обескровливаем свою нацию… на радость нашим врагам.
– Что делать, – развел руками герцог, – они первые начали.
– Вы правы, и мой долг, как главнокомандующего, сурово наказать обидчиков, посмевших угрожать особе его королевского величества.
Коннетабль был прав в оценке соотношения сил противников и если ошибался, то не намного. Он вывел за ворота Парижа двенадцать тысяч пехотинцев и разделил их на три отряда. В центре – пять тысяч пехотинцев: им отводилось главное место в сражении; по бокам – по три тысячи пехоты под командой д’Акари, де Шатору и де Косее, они должны были взять в окружение «завязнувшие» в центре силы противника. Предполагая, что неприятель поступит аналогично, с левой и правой стороны коннетабль расположил еще по тысяче всадников – одну под командой герцогов Немурского и д’Юзеса, другую – маршала Монморанси и капитана Лесдигьера. Сам Монморанси во главе тысячи верховых прикрывал отступление центра. И как запасной вариант, близ стен Парижа находились слева и справа еще по полторы тысячи пехотинцев, а три тысячи всадников стояли за спиной коннетабля, готовые довершить разгром неприятеля.
Расположение войска гугенотов было тем же самым. В центре, под командованием Конде и Ла Ну находились тысяча пехотинцев и пятьсот конников. В левом крыле у графа де Бельевра насчитывалось около пятисот пехотинцев и семисот всадников, в правом, которым командовал Колиньи, было столько же. Что касается д’Андело, то он с тысячей человек отправился на перехват испанцев, обещанных в помощь королевским войскам.
Сражение началось в три часа дня. Первым бросился в бой Колиньи и тут же был подавлен превосходящими силами католиков. На выручку бросилась конница с пиками наперевес и со шпагами наголо. Навстречу ей выступила кавалерия д’Юзеса. Тут же вперед бросились Ла Ну с пехотой и Бельевр.
Парижане, преобладавшие числом, но не имевшие такой боевой выучки, как солдаты гугенотов или швейцарцы, которым надлежало быть в первых рядах, дрогнули, смешали свои ряды и бросились наутек под защиту конницы. Разгром довершил Конде со своими всадниками, но им навстречу выступила конница коннетабля, и завязалось настоящее сражение по всему фронту.