Екатерина Чубарова - стр. 67
– Пойдём, Лиза, – Екатерина потянула её за руку.
– Мы будем искать модный дом?
– Нет, мы купим ткань и сошьём тебе платье сами. Так скорее будет. За день управимся. У модисток кроме нас полно заказчиц.
Они прошли к ряду лавок, где стоял гвалт и торговцы не успевали собирать выручку. Запах колбасы напоминал, что пора бы позавтракать. Но здесь никто не глядел, что две девицы в платочках – дворянки. А титул давали одни бойкие локти. Толпа в армяках и чуйках не пустила барышень к прилавку и вынесла их из сумасшедшего колбасного легиона.
Екатерина схватила Лизу за руку и потащила на свободное пространство – в середину площади. Мимо пролетела тройка – едва их не сшибла.
Кого бы спросить? Кого спросить?.. Вот – какая-то дама с зонтиком в европейском платье опиралась о локоть плечистого господина во фраке. Барышни поспешили к ним.
– Не скажете ли вы, где здесь торгуют тканями? – спросила Екатерина.
Дама, вся в кудряшках, указала на дальние здания с арками под зелёной крышей:
– Вон там, у холщевников спросите.
Поклон-благодарность – а ноги уже бежали, подладились к ярмарочной суматохе.
– Кто такие холщевники?
– Не знаю, Лиза, идём скорей!
За арками десять прилавков подряд ломились под тканями. Чего здесь только не было! И муслин, и бархат, и креп, и шёлк, и разные холсты.
– Дымка, тюль, батист, кисея! – зазывала полная круглолицая торговка с коралловыми бусами. Ей вторили из-под соседних арок. По ушам били рыночные словечки, каких ни Екатерина, ни Лиза никогда в жизни не слыхивали.
– Чего желаете, барышни? Есть шелка самые разные, кружево. А быть может, вам батисту? – обратился постриженный полукругом купец.
– А есть ли у вас чёрный траурный креп? – спросила Екатерина.
Торговец перестал улыбаться.
– Погодите, матушки, поищем. А, быть может, вам лучше шёлк? Наталья! – крикнул он за плечо белокурой, одетой по-европейски девице с зеркальцем в руках. – Чова любоваться! Позонь, поверши, что у нас есть из траурного?
Девица лениво поднялась и нырнула под занавес разноцветных шалей.
– Вам сколько отмерить? – спросил купец.
– На платье для барышни, – Екатерина указала на Лизу. – Думаю, четыре аршина будет достаточно.
Девица вынесла охапку чёрных свёртков полотна, уложила на прилавок. Купец принялся их раскатывать:
– Вот шёлк с мериносовой шерстью – для осени как раз. Шёлк-сатин! Для платья грубоват будет – зато не порвётся. А вот креп…
– А не скажете ли, где мы можем купить шляпку, перчатки и сумочку? – привычные к шитью пальцы Екатерины щупали зернистую креповую ткань.
– А это на второй этаж надобно подняться…
***
Они снова шли угличской немощёной улочкой, согреваясь последним солнцем бабьего лета. Мимо бревенчатых старых домов в три окошка на каменных подклетах. Екатерина тащила под мышкой рулон материи, завёрнутый в бумагу. Коробка со шляпой выскальзывала у Лизы из рук. Вдоль обочин подсыхала застарелая трава. Кое-где виднелись запоздалые хилые цветки нивяника. Но особенно удивляла здесь лесная рябина у каждого дома. Нигде больше не видели ни Екатерина, ни Лиза таких крупных ягод.
Из-за крыш вдали блестели кресты храмов. Противоречивый город был – этот Углич. Казалось, в окружении церквей – он благословлен Богом. Но кто не знал, что в этом городе убили Царевича Дмитрия? И память об этом навевала что-то мрачное… хоть и люди здесь казались счастливыми.