Екатерина Чубарова - стр. 6
А в деревне – прохладный, как погреб, дом. Лужок, соловьи, роща Чубаровская за полем, небо-синь – и свобода! Свобода от светских условностей Первопрестольной, от тесноты каменных домов и узости мощёных улиц.
В Духов день все ехали в уездный городок Бежецк, в главный храм – пятиглавый собор Воскресения Словущего. Накануне в субботу поминали усопших, а в День Святой Троицы причащались в местных храмах. Троица почиталась за праздник семейный – День Святого Духа начинал неделю гуляний. Радостные, в праздничных нарядах, налегке, без проведённого в посте вечера, с отпущенными с души грехами ехали господа на Литургию. Духов день, храм Воскресения Словущего – золотые балки над мраморными колоннами, древние образа, берёзки. Застеленный скошенной травой пол. Запах свежего сена, пионов и фимиама. Священники в зелёных облачениях и дружное пение с клироса: «Благословен еси, Христе Боже наш, Иже премудры ловцы явлей, низпослав им Духа Святаго, и теми уловлей вселенную, Человеколюбче, слава Тебе».
А после службы под завораживающе-небесный звон с юго-востока, где на пересечении улиц одиноко стояла трёхъярусная колокольня, выходили все на улицу. Летний полдень разливался слепящим солнечным светом по площади. И праздник перемещался в деревню – в дом Ильиных. Садился в экипаж отставной ротмистр Лейб-Гусарского-Казачьего полка Иван Дмитриевич Чубаров с женой и дочерью. Украдкой поглядывала Екатерина на коляску Ильиных из-за кружевных полей капота. А за Ильиными и Чубаровыми встраивалась в вереницу тройка их бежецких друзей Бардиных.
Крестьянские девки со всех деревень сходились на гулянье в имении Ильиных. Собирались у ворот – глазеть, как въезжают экипажи. Девчонки дёргали друг дружку за сарафаны: «Катерина Иванна едет!» И среди разноцветных платочков пробегал шёпот:
– Гляди, гляди – она головку повернула, хороша-то как!
– Цветочик, а не барышня!
– А глазки-то у ней какие! А носик какой маленькой!
Чубаровские девчата задирали носы: «Наша барышня!»
– Глаз не оторвать! – ахали Ильинские.
И спускался со ступеньки коляски, наваливаясь на трость, ротмистр Чубаров: в Екатерининском красном кафтане, с орденами на груди, хромая после ранения в русско-шведской войне. За ним – жена в шапочке из соломки и голубой тафты, дочка в белом муслиновом платье, стянутом под грудью тесьмой. И когда Екатерина поднималась по лестнице на крыльцо, её провожали искренние детские глаза.
Дом Ильиных – одноэтажный, с жёлтыми деревянными стенами и широким фасадом, встречал накрытым столом. Хозяйка Евдокия Николаевна хлопотала, чтобы вкусно попотчевать гостей, раздавала указания горничным. За её взлетающим сахарным2 платьем бегал карапуз Костя – младшенький. Звенели графины, пахло закусками: солёными грибами, говяжьим языком, икрой, заливной осетриной.
В дальней половине гостиной вели разговор гувернёры, приглядывая за подопечными. Чубаровы в тот день привезли старика француза месье Шапелье за гувернантку, она болела корью. Уж как он хвалился перед мадемуазель Рене, наставницей Веры Ильиной!
– Vous ne pouvez pas imaginer à quel point Mademoiselle Catherine est intelligente! Sciences naturelles, arithmétique… Tout est facile pour elle, ses capacités d'apprentissages sont juste incroyables! En revanche, nos cours de musique et de danse se passent avec difficulté.