Эхо шума - стр. 3
Энси начала запуск машины. Фархад по ту сторону камеры с лестницы свалился, его ругань затерялась в шуме нутра машины. Энси подумала было позвать к нему хотя бы того же Лени, раз Багрицкий пока был недоступен, но решила, что капитан обойдётся – она была недовольна. Доктор слишком много сил потратил на алкогольную реабилитацию их начальства, чтобы капитан так просто за одну ночь послал к такой-то бабушке все их труды.
Панические крики за окном постепенно сменились успокаивающим мраком космоса. Они улетали прочь.
– Если день не задался с начала прошлого месяца – ничто ничего уже не исправит, – сказал Фархад, ввалившись в комнату управления.
– Мудрые мысли тебе сегодня вредны, – ответила ему Энси.
Начальство тяжело споткнулось о коробки, оставшиеся от прошлого груза. Ботинки тут же увязли в ворохе высыпавшихся перьев. Фархад пнул цветастую кучу. Выругался.
Энси протянула было к нему ладонь, но отдернула. Поднесла к глазам белые, немного блестящие пальцы и задумчиво склонила голову. Она не знала, откуда и почему у нее была эта нелепая привычка трепать людей по плечу. Не то чтобы она на самом деле могла кого-то коснуться – корабельным привидениям такого не полагалось. Не часто, во всяком случае.
– Тебе кофе? – вместо этого, спросила она.
– Пожалуйста! И голову Сина на блюде!
В мольбе капитана говорил опыт человека, регулярно умирающего от похмелья, а также не созданного для работы с коллективом. Энси махнула рукой в сторону уже готовой к ограблению кофеварки.
– Спасибо! И голову!
– Расслабься, мы пошутили.
– Это я понял, я не понял, зачем.
Энси пожала в ответ плечами.
– Ты понял. И ты долго шел.
– Если ты это к тому, что мне нужно бросить пить – ответ все тот же, что и три тысячи пятнадцать раз до этого.
– Ты каждый раз наугад цифру называешь.
– Есть момент.
Налив себе кофе, Фархад упал в побитое жизнью кресло, из которого вылезала обивка, и положил себе на лоб ладонь, пытаясь унять мигрень. Принимать каждый раз таблетки ему мешала шалившая печень.
– Булыжник, конечно, жаль, – сказал Фархад. Было видно, что его глодала как всегда не вовремя заявившаяся совесть.
Энси так поняла, что Фархад имел в виду только что покинутый ими порт. Она пожала плечами.
– Кто выжил, тот и прав.
– Да тут же не в правоте дело!
– Ты прав, в выживании. Ну и в выгоде еще.
Фархад затих. Энси следила за ним краем глаза, точно так же, как она следила за всеми остальными на корабле. Она не могла физически быть везде или воспринимать все сразу, но могла проходить сквозь стены, заставлять электронику себе подчиняться, а еще – смотреть на десяток маленьких экранов, где отражалось то, что снимали корабельные камеры.
– По поводу промедлений, кстати, – сказал Фархад, не отнимая ладони от глаз. – У меня снова вопросы к паранойе дока. Он у себя?
– Да, Игорь спит.
– Эх, жаль будить. А так бы высказал претензию лично в его лохматую физиономию. Я опять едва успел уцепиться за поручень, пока забирался, чтобы не полететь радостно с трехметровой высоты.
Энси не стала говорить, что видела, и что метр там был один, и что уцепиться он не успел.
– Я тут в очередной раз задумался о том, что стоит все же коллективными усилиями проесть Багрицкому плешь, – сказал Фархад.
– На кой ему-то плешь, нам тебя одного лысого хватает.
– Ему – на тему удобства пассажиров и команды. Может, тогда он согласится хотя бы на разнесчастный эскалатор, раз дверь напрямую в управление – «опасная и глупая затея». Параноик несчастный. Поднимайся, как дебил, сперва на самый верх, топай через все жилые помещения, и это все, чтобы опять спускаться вниз. Мало какому дедку снилось столько геморроя.