Эхо шума - стр. 22

– Ну почему «нету», мы лифты нашли? Нашли. Раньше же ими пользоваться было вполне безопасно. Это сейчас, в нашей ситуации…

– Гоша, в нашей ситуации у нас не просто лифты, а лифты смерти!

– Эльста, ты можешь хоть к чему-то относиться серьезно?

– Стараюсь, как могу. Очень стараюсь! – тот, судя по звуку, бодро закивал, позабыв, что видеоканал не был подключен.

– Очень старается, – передразнил Лени. – Энси, прикинь, его даже совсем не парит, отчего станция-то обезлюдела!

– Обезлюдела и обезлюдела, – вздохнул Багрицкий.

– Их обоих не парит!!!

Энси расхохоталась, она именно поэтому и любила больше всех мальчика – один он мог ее по-настоящему развеселить. Лени изобразил обиду, остальные как могли попрятали тихие смешки.

– Здесь, между прочим, вдоль стен через каждые метров десять весит по паре противогазов. Древних, странных противогазов. Газовых, не космических – в космосе такие не выдержат. Газовые костюмы на космической станции, Энси! Фишку сечешь?

– Мировой геноцид как джинсы клеш – стабильно приходит и выходит из моды, – мягко заметила та. – Огромный научный центр на краю галактики: чем не лучшее место для всяких военных экспериментов? Мировая держава, все такое.

– Так, ребят, здесь и так не весело, давайте не будем сгущать атмосферу? – попросил доктор.

Син что-то одобрительное мыкнул. Прокомментировал, но в ответ услышал лишь шум. Включил-выключил приемник. Еще раз. И еще раз.

– Энси…

– Опять пропали. Стены в самом деле прочные. Не переживай.

– Циня бы сюда.

– Чтобы его сюда, неизвестно еще в какую щель Вселенной нужно забиться. А потом, какими наручниками скручивать Фархада, чтобы тот его не убил.

– Но толковый же был человек.

– Да, – Энси склонила голову. – Был.

Откинувшись назад, Син скрестил руки на груди и сполз вниз по креслу. Усы снова принялись барабанить по макушке.

Сбой системы: точное местоположение неизвестно

Станция, зона столовой

201х год по старому летоисчислению

Цинь громко чихнул.

– Поминает тебя кто?

– Я не верю в приметы. Здесь просто пыльно. И холодно.

У Циня было жесткое лицо, по которому словно прошлись утюгом – плоское, темное и недовольное. Сам он был невысоким и жилистым и, как это часто бывает с дальневосточной азиатской кровью, неопределяемым возрастом: ему могло быть и как двадцать два, так и сорок четыре, если вообще не семнадцать.

Сейчас они с напарником Азаматом и вынужденным человеческим балластом выполняли привычное поручение от босса – это если не считать местности. Запорошенное пылью помещение наводило тоску своими высушенными растениями и истлевшими бумажными гирляндами из цветных бумажных колечек. Вид обветшалой станции был позабытым – за последние годы Цинь привык работать только с людьми. Ну как работать – ликвидировать лишние глаза, уши и прочие части тела.

И без того подозрительный, сегодня Цинь чувствовал обострение. Он поправил перчатку, под которой привычно ныла рука. Он снова чихнул.

– Ты там не простудился?

– Иди ты.

Азамат пожал широкими плечами. Его большие темные глаза медленно водили по запорошенной пылью мебели. Он выглядел скучающим, только иногда нос кривился от запаха, царившего в опустевшей столовой – горько пахло миндалём.

– Зачем нам вообще через этот кошмар лезть! Ближе же через верх было! Профессионалы еще называются!