Егорка из детского дома - стр. 43
– Егорка, а у тебя твой краник большой? – теперь уже Алёша потревожил засыпавшего Егорку.
– Не знаю…мне всё равно… – пробормотал тот. – Чё ты мне спать-то не даешь, Алёшка?
– А я слышал, как старшаки говорили, что самый чёткий тот, у кого краник толще и длиннее, – возбуждённо прошептал мальчишка. – Давай, посмотрим.
– Дурак что ли?! – послышался заинтересованный голос Егорки. – Как ты мерить собираешься?
– Линейкой. Счас там, в шкафчике, возьму линейку, и померяем, – Алёшка бесшумно сполз с кроватки и на цыпочках пошёл в большую комнату. Через пару минут он вернулся с деревянной линейкой в руках.
Мальчишки подошли к окну, и спустили трусишки. Как назло в этот момент луна зашла за облака, и в комнате сразу стало темно.
– Ничего не видно, – недовольно пробормотал Алёшка, прилаживая своё хозяйство вдоль линейки, и пытаясь разглядеть на последней цифры.
– А пошли тогда в туалет, – предложил окончательно проснувшийся Егорка. – Там свет горит и всё будет видно.
И мальчишки, затаив дыхание, на цыпочках двинулись в сторону светлой полоски, светившейся под дверью в туалет.
Они вновь скинули трусишки, и, принявшись манипулировать линейкой, не заметили, как прекратился храп в большой комнате.
Через несколько мгновений дверь в туалет неожиданно распахнулась и на пороге возникла разъярённая ночная нянька Татьяна Васильевна: – Это чем вы тут занимаетесь, паршивцы, а?!
Мальчишки как испуганные воробушки замерли на месте с линейкой и своим хозяйством в руках. В их глазах застыл ужас.
– А-а, писюнами меряетесь, засранцы?! Все хорошие дети по ночам спят, а эти мерзавцы устроили мне тут чёрти что! Вот я вам щас покажу! – пунцовая от гнева нянька стащила с ноги тапок и с размаху больно шлёпнула Алёшку по голой заднице. Та у него сразу покраснела, а сам мальчишка завизжал и завертелся от боли как волчок.
– И ты иди сюда, Ванжус! Сейчас и тебе достанется! – бросилась она вслед за метнувшимся в сторону Егоркой. Но тут мальчишка внезапно остановился и, глядя ей прямо в глаза, выкрикнул: – Я завтра всё Ларисеванне скажу! Скажу, что ты била меня! А она за меня!
Татьяна Васильевна от неожиданности замахнулась было на него, но, встретив ненавидящий взгляд прищуренных глаз Егорки, остановилась и медленно, опуская руку, растерянно усмехнулась: – Ишь, ты, какой стукач нашёлся мне тут! Я тебе быстро рот-то закрою…
– Я всё равно завтра Ларисеванне всё расскажу! – упрямо повторил Егорка, не спуская глаз с ночной няньки. Он понял, что его слова возымели некое действие, и что грозная Татьяна Васильевна сама чего-то испугалась и теперь даже не смеет ударить его. Возбудившись от осознания своей неприкосновенности для самой страшной среди детей няньки – Татьяны Васильевны, Егор вдруг испытал необыкновенно-острое чувство наслаждения. Губы его стали кривиться в странной улыбке, а в глазах появился мрачный злорадный огонёк.
– А ну, марш спать оба! – спохватилась после секундного замешательства ночная нянька и выпроваживающим жестом показала им на выход. Мальчишки кинулись к двери и Егорка, на мгновение, обернувшись, вновь кинул на Татьяну Васильевну странный, обжигающий взгляд. У той вдруг мороз пошёл по коже:
– Вот ведь, дьяволёнок! – прошептала она. – Такому и впрямь ничего не стоит отвёрткой в бок ткнуть. И по малолетке ему ничего не будет. Зараза такая на мою голову! Придётся пока быть с ним поласковей. А там война план покажет.