Эгоист - стр. 16
- Нет, да и мне неинтересно.
- Да послушай! До чего богатые додумываются! Он девственниц себе и своим друзьям заказал! Я сама их видела, в комнате отдыха сидят, – выпалила новость девушка и уставилась на меня, видимо ожидая бурного удивления.
Я лишь хмыкнула. У богатых свои причуды. И свои игрушки. И не мое это дело.
Вдруг я слышу голос Гриневского, он поет какую-то песню из 90-х годов. Застываю на месте. Это так неожиданно, я думала, что Лекс еще не вернулся в город, а он, видимо, приглашенный певец на банкете.
- Рита, пора, - командует администратор, кивая мне в сторону кухни.
Собираю себя в один нервный комок и заставляю взять разбег. Следующие три часа я летаю между столиками и кухней, мельком поглядывая на сцену. Мне нравятся песни, которые сейчас поет Гриневский. Хоть они и чужие, но в них нет приторности, слащавости.
Первые три часа самые напряженные, потом легче, гости сытые и пьяные, танцуют и разговаривают, изредка подзывают меня, если что-то нужно подогреть или принести напитки.
- Сынок, давай нашу! – просит Лекса хозяин праздника, и тот в десятый раз за вечер начинает петь Владимирский централ.
Я вижу, как Лекса уже бесит эта песня, мне хочется подойти и успокоить его, сказать, что скоро его мучения закончатся. Мы встречаемся взглядами, он улыбается мне, будто рад видеть. Напоминаю себе, что ненавижу звездуна, но что-то внушение плохо действует, потому что губы сами собой растягиваются в улыбке.
Набрав полный поднос грязной посуды, последней за этот вечер, я тащу все в кухню, чтобы сдать посудомойке, и вдруг слышу дрожащий голос моей младшей сестры. Мышка? Здесь?
- Рита, спаси меня… - бросается ко мне моя младшая сестра, едва не сбивая с ног.
- Мышка?! Ты чего здесь делаешь? – это место самое последнее в мире, где я ожидала увидеть Машу, тем более в такое позднее время. Она уже три недели работает вожатой в детском лагере и сейчас должна быть там.
- Я подарок… для одного из этих… - показывает испуганными ярко-голубыми глазами на банкетный зал, где сегодня пируют сильные мира сего. – А я не хочу… мне страшно.
Ясно, слышала об особых подарках имениннику и его шестерым друзьям. Моя сестра сделала глупость, продав себя, и теперь стоит, трясется от ужаса. И отказаться нельзя, таким не откажешь.
- Так, вали отсюда, - рявкаю от злости, - разгребу, как всегда. Потом поговорим!
Смотрю, как младшенькая скрывается за дверью черного хода, понимаю наконец, что теперь подарок я… Вот же влипла, по доброте душевной!
11. Глава 10
Лекс
Считаю гребанные секунды до того момента, когда смогу свалить со сцены, спев в десятый раз «Владимирский централ», для развалившихся на диванах пузанах, сытых и вдатых, ни в чем не знавших отказа. Я не собирался сегодня быть наемным певцом на юбилейном банкете одного известного олигарха, но мой продюсер не устоял против внушительной суммы гонорара. Вот же скупердяй, готов гонять меня в каждую дыру, лишь бы собрать зеленые бумажки, все до единой.
Нет, меня не обделяет, делится по-братски. Но я люблю концерты, когда толпа фанаток беснуется, прожектора и музыка, оглушающая, приводящая в экстаз. А не этот дурдом, напоминающий день сурка, одни и те же песни, которые чужие для меня, и которые я уже раздраженно рычу в микрофон, глядя на жующие рты буржуев.