Его величество - стр. 21
Михаил Павлович в ожидании ужина читал письма брата, написанные им за два дня до этого и привезенные час назад курьером.
«С твоего отъезда, любезный Михайло, все продолжается здесь спокойно; приехавший курьер от 3-го числа с письмом к матушке от брата, не вывел нас из прежнего затруднения и не дал нам еще возможности выполнить святую его волю, не принимая ничего против того, что ты к брату везешь. В 11 часов вечера 7 декабря 1825 года. Твой верный, несчастный друг и брат Николай».8
«С час тому только, любезный Михайло, что приехал Перовский; привез мне письма твои и, к счастью, пакет брата к Лопухину.
Ты очень умно и хорошо сделал, что не оставил его у фельдъегеря. Из копии по секрету увидишь ты, что честь брата не дозволяет мне допустить пакет теперь же до назначения, и покуда есть еще надежда на благоразумный и достойный отзыв брата, долг мой беречь под спудом несчастную эту бумагу, что нами и решено.
Матушка тебе пишет и я с ней согласен, но прошу прощения, что тебе нельзя назад воротиться до приезда курьера с ответом на Опочинина; открывая пакеты, ты обо всем известен будешь. Тогда, однако, твое присутствие здесь необходимо, дабы как личный свидетель братней непоколебимой воли подтвердить его слова в случае малейшего сомнения, которого всегда опасаться можно. В Варшаву же ехать было бы поздно и бесполезно на первое время. Мы все делаем, чтобы имя брата спасти, но я предвижу и для него много неприятного, если он не поступит, так как долг и честь велят.
Что же касается до настроений ехать за границу, они столь непригодны, что я не говорю про них, а суди ты сам!
Прощай, Бог с тобой, за тебя скучаю, но сравни твое положение с нашим и утешься. Твой на веки друг и брат Николай.
Санкт-Петербург. 7 декабря в 12 часов ночи».9
«Я посылаю тебе письмо от матушки и жены твоей и другое от меня графу Толю, который ехал в Варшаву и которого ты остановишь. Отдай это письмо и расскажи ему все подробности, объяснив и мои причины, и все что делается.
Пусть он при тебе останется, тебя позабавит, и ты же привези его с собой назад. Здесь все совершенно тихо, ни толков, ни слухов нет. Дай Бог, чтобы так и осталось до конца. Твой верный друг и брат Николай.
8 декабря в 9 часов вечера».10
Михаил Павлович посмотрел на дремавшего за столом генерала Толя и тихо позвал:
– Карл Федорович!
Граф глянул на стол, потом на него и с удивлением сказал:
– Не вижу ужина.
– Письмо вам от Николая Павловича, – улыбнулся Михаил, протягивая синий листок бумаги.
– Благодарю вас, – кивнул тот и принялся за чтение.
«Карл Федорович! – писал великий князь Николай. – Обстоятельства, в коих я нахожусь, не допустили меня лично объявить вам, что поездка ваша и предмет оной в Варшаве бесполезны.
Брат мой Михаил Павлович вам лично объяснит, а я прибавлю желание, чтобы вы при нем остались до возвращения его под предлогом ожидания Е. В. Г. Императора. Мне не нужно здесь упоминать ни об уважении, ни о дружбе, которую я всегда к вам имел. Николай.
С. Петербург. 8 декабря в 9 часов вечера».11
Граф Толь поднял голову от письма. Их взгляды с Михаилом Павловичем встретились.
Было утро 9 декабря 1825 года.
Глава вторая
НАКАНУНЕ
В ночь с 11 на 12 декабря в Зимнем дворце во внутренний караул заступила рота Московского полка под командой штабс-капитана Бестужева. Командир караульной команды, при сдаче дежурства, передал Михаилу Александровичу секретное предписание великого князя Николая Павловича, которое требовало – начиная с вечерней зари и до утреннего восхода он лично обязан приводить часовых к покоям его высочества. Бестужев, наслышанный от своих товарищей о причудах великого князя в его бытность командиром бригады, отшутился: