Его светлость. Роман - стр. 14

Герб Люмийского анклава – из старейших в Светломорье, лет ему за тысячу. Во всех гербовниках описан он так: на муравчатом поле ключ, вкруг него лазурная лента о пяти звездах.

– На каком поле? – переспросил Расин.

– На муравчатом, – повторил старший граф. – Травяном, если понятнее. Лента – пресветлый Люмион, великая наша река. Пять звезд – пять вершин Крутогорья, а про ключ уже никто не скажет, такая глубокая старина… Вон и одна из пяти гор – Спящий государь. Горан-освободитель, как говорят, не умер, а заснул глубоким сном и отдыхает после войны, пока не придет в нем нужда. – Граф покосился на Расина и добавил: – Это лишь предание.

Тот сделал вид, что не услышал и гордо отвернулся. Все эти бесконечные горы, легенды, князья-освободители и князья-воители – изрядно надоели, к концу-то второго дня. Солнце медленно клонилось к закату. Вот оно коснулось кромки, очертив линию горы, и вправду похожей на лежащего человека. У подножия лепились шатровые крыши Свято-Княжьей обители.

– Чем это у них поле засеяно? – прервал Расин графа, вещавшего что-то про меч, хранившийся в монастыре. – Никак хмелем? Да? Монахи пиво варят?

– Лучшее в княжестве, – ответил граф. – Десять сортов…

– Так чего бы привал не сделать? – оживился его светлость.

– Да какой привал, мы почти дома, – вставил Леронт.

– Вы меня этим вашим «почти» полдня кормите. В жизни так не уставал! Я не из железа сделан, имейте ввиду…

– Добрались бы скорее, если бы не ваши подвиги в Галартэне, – вполголоса заметил Леронт.

Однако на этот раз Расина не обманули. За поворотом встал верстовой столб с надписью, извещавшей путников, что в этом месте Люмийский тракт имеет честь вывести к Пяти колокольням. Путевая надпись была украшена множеством старинных завитушек, видимо, поэтому Расин смог прочесть две строчки только с третьего раза.

Повеяло прохладой, ярко сверкнула речная синева – там всплескивали весла, перекликались рыбаки, шуршали по гальке сети. Тянуло костром. Расин вдохнул травянисто-дымный запах и даже улыбнулся, как вдруг из чащи с шумом метнулась птичья стая.

– А! Серая цапля, – зловещим шепотом произнес Леронт. – Не бойтесь, мы здесь, ваша светлость…

– Перестань, – оборвал старший.

– Весьма глупо, – с важным видом подтвердил Расин.

Сосны расступились, открыв долину Люмиона, по берегам которого расположился славный город Пяти колоколен. Князь, щурясь против солнца, глянул на столицу, выразил недовольство отсутствием парадных флагов и арок, отчитал за это графа, стегнул коня и чуть не скатился вниз с обрыва.

С первым ударом колокола старшей звонницы всадники уже миновали Новый мост, а с последним поднялись на Зеленую гору, к крепостным воротам.

– Это что за чучело? – через плечо спросил Расин. Леронт привстал в стременах. – Да вон, в балахоне у ворот. Видимо, почетная встреча.

– Зря вы так, это же господин Вельгер. Казначей княжества.

Вельгер, встречая Расина, раскланялся, осведомился, как прошла дорога, и не слишком ли измотал его светлость долгий путь. Расин благосклонно ответил, что по известной бедности новых подданных оказанные ему скромные почести готов принять. Что до усталости, то да, дорога хуже некуда, и его, кажется, принимают за нищего, который готов путешествовать на полудохлых клячах и ночевать непонятно где. Впрочем, Расин не из злопамятных, и на первый раз прощает. Также было бы нелишним отдохнуть и отужинать, и он весьма надеется, что все уже готово к его приезду.