Его повесили на площади Победы. Архивная драма - стр. 19

Так что Гиммлер выбрал Еккельна не за одну только преданность, хотя, конечно, и за преданность тоже, основанную на том, что без партии и СС тот никем бы не стал. Рейхсфюрер обладал даром привязывать к себе неудачников, ставших жертвами семейных трагедий, мировой войны, экономического кризиса. Именно в них был сосредоточен особо кровожадный криминальный потенциал. Американский историк Майкл Манн изучил биографические данные 1,5 тысячи наиболее известных эсэсовцев – военных преступников, оказалось, что многие пришли к нацизму вследствие жизненных неудач. 16 % пережили до 19 лет психологическую травму, в том числе смерть родителей, от потери работы пострадало 24 %.

– Можно вывести два психологических типа – убийца-бюрократ и убийца-исполнитель (пусть и обладающий высоким постом). Нацизм не мог обойтись без обоих, но разница между ними есть, и немалая. В Эйхмане не было ничего от вурдалака, зато немало от чиновника, с кем все мы регулярно сталкиваемся, – потому-то к нему и применим образ банальности зла. На месте Эйхмана, который сам никого не убил, мог оказаться любой другой, ну или едва ли не любой. На месте Еккельна любой оказаться бы не мог.

– Но и таких, как Эйхман, “убийц за письменными столами”, было немало. Но они, отнимая у евреев имущество, составляя планы движения поездов к лагерям смерти, все же не видели своих жертв, кровью которых была залита форма Еккельна. Тот же Эйхман инспектировал Освенцим и Треблинку, для него в Минске устроили показательный расстрел евреев, но сам он никого не убивал. “На мне много вины, я это знаю, господин капитан, – говорил он на допросе. – Но… я никогда не убил ни одного еврея. И я никогда не давал приказа убить еврея”. На судебном процессе Эйхман рассказал, как, оказавшись на “акции”, смог пробыть там всего несколько минут, пока его не вывернуло в кустах наизнанку.

“…Эсэсовцы были против церкви, в частности против Католической церкви” (из протокола допроса Еккельна). Объяснялось это не только политикой партии, подозрительной к иудеохристианству, но часто и личными мотивами. Соратник Еккельна по партии и коллега по палаческому ремеслу комендант Освенцима Рудольф Хёсс в своих мемуарах рассказал, что его отец хотел, чтобы сын стал католическим священником. Однако он разочаровался в церкви в 13-летнем возрасте, заподозрив, что исповедовавший его священник нарушил тайну исповеди. Отец Эйхмана, между прочим, был пресвитером евангелической общины в Линце.

Сам Еккельн воспитывался в евангелической вере, дед его, как уже говорилось, был пастором. В какой момент пасторский внук отошел от церкви, неизвестно. Возможно, после увлечения Артуром Динтером. Тот ведь не только писал романы, а еще и провозгласил себя основателем новой “политической религии”, где Иисус Христос был арийцем. Динтер пропагандировал идею приведения немецкого народа к “христианству, очищенному от евреев”. Основанная им Немецкая народная церковь (перед запретом в 1936 году) насчитывала 300 тысяч членов.

В полиции с некоторых пор тоже не жаловали верующих христиан, а в СД – тем более (90 % сотрудников СД покинули церковь). “Необходимым условием для повышения по службе был выход их жен и детей из церкви, – сообщил следователю оберфюрер СС Фридрих Панцингер, допрошенный по “делу Штреккенбаха”, в собственноручных показаниях от 2 февраля 1948 года. – Мне известно, что подобные требования нередко вносили раздор в семьи. (Легко можно себе представить, как страдали богобоязненные фрау. –