Его последняя Надежда - стр. 42
- Ты, наверное, хочешь в туалет… или поесть сначала? Жаль, что невозможно с тобой поговорить, у тебя и голос, наверное, такой же необыкновенный, как и ты сама.
Он ласково убрал мои волосы, щекоча волосинками шею и плечи, бережно поднял на руки и понес в туалет. Как фарфоровую куклу, посадил на белоснежный унитаз и… вышел… Да… вышел, оставляя меня в одиночестве.
Его поступки, его действия говорили больше слов. Кто-то очень постарался, чтобы из него вырос настоящий мужчина... мама... Интересно, а у меня родители есть? Слово «мама» тоскою задребезжало в душе... Видимо да... Но где она и как выглядит, не помнила все равно. Парень вернулся. Включая в прозрачной кабинке воду, он с легкостью поставил меня под теплый душ. Пах парень... до смешного, парным молоком, а руки, что касались влажной кожи, подрагивали, намыливая мое тело гелем для душа. Не пропустил ничего, помыл все и везде. Но сделал это максимально быстро, видимо, оберегая мою и так запятнанную честь.
- Прости…
Закрутив меня в большое полотенце, усадил на небольшую софу. И принялся кормить, такую как есть, в полотенце и с мокрыми волосами… Хлеб, сыр и вода… ее я желала больше всего. Горло при виде холодных капель на сверкающем бокале свело. Как же хотелось пить. Он завороженно смотрел на мои губы, на то, как я ем, медленно жую и глотаю… Боже, его глаза горели, но не обливали грязью… скорее… скорее заставляли смущаться и немного оттаивать, успокаиваться.
- Нам нужно быстрее со всем этим покончить. Тебя ждет Барон. Ты не пугайся… сюда, кроме меня и Гришани, никто заходить не имеет права. Таков приказ. Мы будем о тебе заботиться по очереди… главное, переживи Барона… его любовь.
Запнулся и замолчал. Сладкий, сладкий мальчик... но после этих слов хотелось и ему вцепиться в глаза и расцарапать их в кровь. Нравлюсь, так спаси, чертов рыцарь в унылых доспехах. Он, видимо, что-то такое прочитал в моем взгляде. Тяжело вздохнул и отвернулся, снова пряча свои глаза. Трус.
В его руках появилась расческа. Он медленно, прядь за прядью, причесал мои волосы, до блеска, до шелка. И любуясь своей работой, достал коробочку с бельем… на этот раз красного цвета.
Красный... цвет крови, боли... далеко не страсти и любви. Уверена, что у Барона и в помине нет таких слов в лексиконе. Печально наблюдая, как черноглазый умело… словно не первый раз, одевал меня в чулки, стринги и прозрачный бюстгальтер, я закипела внутри... Не хочу... не хочу знать, что скрывается за теми дверьми. Не смогу выдержать... тело простит, исцелится, забудет... а вот душа... Душа запомнит, бесконечно окунет в этот ужас. И если я сейчас что-то срочно не придумаю... умру. Умру живой... в живом теле с мертвой и искалеченной душой.
19. Глава 18
Я шла… точнее, меня вели в другую часть дома... Черноглазый шел рядом, молчаливо удерживая за руку.
Его теплая, немного шершавая ладонь то сжималась, то разжималась.
Он нервничал, но вел... как на эшафот. Неизбежное стремительно приближалось, сотрясая сознание, разваливая его на части. Хуже ничего не было, чем неизвестность и ожидание, лучше сразу, одним махом. Потому что устала бояться, устала бесконечно прислушиваться к стуку своего сердца. Устала... но не отступала. На сколько меня хватит, не знала... но шла на встречу к своему палачу.