Его последние дни - стр. 3
– Таблетки? – Я не смог убрать из голоса брезгливость, получилось слишком выразительно, но зато это очень обрадовало Станиславского, он даже поднял вверх большие пальцы.
– Скорее всего, да. – Психиатр, кажется, не заметил моих интонаций либо специально не стал заострять на них внимание. – Нужно облегчить приступ как минимум.
– Ясно.
– Но тут все зависит от вас. Если хотите лечиться, то я расскажу о дальнейших действиях, если нет – то нет смысла продолжать разговор.
Тут он несколько слукавил. Он не может меня отпустить, я ему конкретный план самоубийства рассказал и довольно четко дал понять, что все время об этом думаю. С другой стороны, он и не сказал, что отпустит меня домой. Сказал, нет смысла продолжать разговор. Если я соберусь уйти – позовет санитаров. Вынужден.
Я посмотрел на Станиславского. Тот показал мне жест «ОК». Я победил.
– Ну, я же за этим и пришел. Лечиться.
– Хорошо. Сейчас распечатаю пару бумажек, почитайте внимательно. – Он взялся за мышку и стал неторопливо клацать, глядя в монитор.
Его лицо сделалось сосредоточенным. Прищурился, лоб наморщил. Я подумал, что доктор явно не привык работать за компьютером. Вероятно, выписывать направления должен кто-то другой, но что-то пошло не так.
– Что за бумажки?
– Согласие на лечение и вся сопутствующая информация.
Какое-то время он клацал, потом зажужжал принтер. Психиатр вынул еще теплый лист бумаги и протянул мне. Я стал читать, делая вид, что не знаком с текстом. Стандартный бланк. Информированное добровольное согласие… и все такое. Я, конечно, нашел его в интернете и изучил заранее.
– А чем вы занимаетесь? – вдруг поинтересовался врач, пристально глядя в монитор.
«Анкету, наверное, какую-то заполняет», – подумал я.
– Писатель.
– Интересно. – Он отвлекся от компьютера и посмотрел на меня. – И как сейчас обстоят дела в русской литературе?
Я широко развел руками и окинул себя взглядом:
– Это вы мне скажите. Литература у вас на приеме.
Доктор сдержанно усмехнулся.
– Литература в надежных руках, – заверил он меня, все еще улыбаясь.
– Психиатра, – добавил я одно важное слово к его реплике.
– Это лучше, чем гробовщика, например. – Тут он вроде бы пошутил, но я заметил, как его взгляд внимательно скользнул по мне.
Я успел немножко скривить уголки губ, будто эта черная шутка меня как-то задела. Страшные люди эти психиатры. Нельзя расслабляться ни на секунду.
– Вам нужно предупредить кого-нибудь? В отделении мобильный телефон придется сдать.
– Нет, я уже предупредил всех, – возвращая бумагу с подписью, ответил я.
Теперь уже нет смысла что-то изображать, своего я добился.
– Хм… Похвальная какая… – Он задумался.
– Предусмотрительность, – подсказал я.
– Да. Хорошее слово, предусмотрительность. Давайте я вас провожу в отделение.
Он встал из-за стола и указал рукой на дверь. Почему-то получилось очень по-доброму, если не сказать по-родному, – наверное, репетировал это движение. Я тоже встал, взял свою сумку, кивнул Станиславскому в знак благодарности и вышел из кабинета. Психиатр с картонной папкой под мышкой вышел за мной и снова указал направление.
– Сейчас мы оформим вас в боксированное отделение, это что-то вроде…
– Карантина. – Не то чтобы он нуждался в подсказке, скорее я просто перебил его.
– Что-то общее есть, да. Сначала вы сдадите общие анализы, плюс вас периодически будет опрашивать доктор. Назначит лечение. Потом уже переведем в общую палату, а там – в зависимости от динамики.