Его одержимость - стр. 28
Не понимаю, чему тут удивляться или расстраиваться? Ризван ничего не обещал мне, да и я ни на что не рассчитываю. Он монстр, больной ублюдок, помешанный на зверствах и собственной силе. Я ненавижу его, презираю, да и вообще…
Руки трясутся, когда я пытаюсь включить воду, чтобы умыться.
Наверное, надо в душ? Ведь сейчас я чувствую себя слишком грязной. Буквально вымазанной в его извращениях и пренебрежительном, бесчеловечном отношении ко мне.
То, что сегодня случилось, лишний раз показывает уровень наших с Ризваном взаимоотношений. И не нужно ждать того, что что-то вдруг изменится. Все, что остается – сжать зубы и терпеть. Терпеть и надеяться на то, что папа в скором времени все исправит.
Вот только можно ли исправить дыру в моей душе? Огромную зияющую пропасть. Я, как побывавший в аду, уже никогда не буду прежней. Я видела и пережила то, чего никому бы не пожелала.
Маленькое пламя надежды становится практически ничтожным. Ризван только что чуть не лишил меня девственности в туалете ресторана. Ни в постели, усыпанной лепестками роз, как я когда-то мечтала, а в месте, где такого делать нельзя по определению.
Но самое ужасное этом, что мне понравилось. Я, черт возьми, кончила так, что ноги еще несколько минут потряхивало.
Проклятый мерзавец оказался прав: я буду хотеть повторить это. Буду понимать головой, что делать этого не стоит, а вот инстинкты… они легко подомнут под себя разум снова и снова, лишь бы опять провалиться в пучину низменного удовольствия.
Решаю принять душ. Настраиваю комфортную температуру воды, ведь, вроде как, это должно помочь расслабиться.
Помогает, но совсем немного. Голову очистить невозможно. А вот тело – можно постараться.
Только и это оказывается непосильной задачей. Смывая с себя грязь прикосновений Алаева, я все больше вязну в ней. Собственные касания возвращают меня в тот момент, когда горячие пальцы мужчины медленно ползли по бедрам, а потом по-хозяйски дразнили мои складки.
И я не могу справиться с наваждением. Снова возбуждаюсь, точно озабочена. Так же, как и он. Лоно сжимается, а руки уже нежно скользят по распаренной коже, хотя с самого начала я с остервенением пыталась очистить тело.
Прихожу в себя на какой-то короткий миг и пытаюсь за него зацепиться. Делаю воду прохладной. Мне нужно остыть. Я не похотливая самка, а вполне приличная девушка из не менее приличной семьи, нужно только об этом вспомнить.
Контрастный душ не сильно помогает, но, по крайней мере, удается чуть-чуть отвлечься, убедить себя в неправильности происходящего.
Ванная комната теперь тоже наполнена пошлыми воспоминаниями, и я спешу покинуть ее.
Волосы вытираю уже в спальне.
– Я тебя умоляю! – слышу чей-то громкий голос за дверью. Кажется, это Соня, горничная Ризвана, назвавшая меня шлюхой. Я теперь этот голос из тысячи узнаю.
– Ну, а что?! – возражает вторая. – Всякое бывает.
– Бывает, но не здесь, – стоит на своем Соня. – Я тебя уверяю, нашей Настеньке тут теперь недолго осталось. Сто процентов!
Господи! Я не знаю, как мне реагировать на эту информацию. Радоваться? Печалиться? Да, и что все это значит вообще? И без того обезумевшее сердце снова пускается галопом. Еще ни разу в жизни оно такие скачки не устраивало.
Я зачем-то выглядываю из комнаты. Мне этой Соне хочется в глаза посмотреть.