Его недоступная одноклассница - стр. 20
- Леш…
В глазах Иры не просто страх, а смертельный ужас. Она знает меня в гневе. А еще знает, что довести меня очень тяжело. И если я начинаю срываться на крик, да еще и на нее, значит, дело дрянь.
Впрочем. Это наше с ней обычное состояние. Все эти двадцать лет. Все наши разговоры сводятся к моим крикам и ее гонору в мою сторону.
- Зачем ты сюда ходишь? Что ты здесь вынюхиваешь?
Возникающую мысль гоню прочь уже долго. Именно сейчас я вижу Иру у себя дома. Почему? Ее Сомов прислал?
- Леш, я просто пришла в гости.
Ее губы дрожат. Она боится меня. Правильно делаешь. Потому что я готов тебя растерзать! Вот только не решил как. Со злостью или с любовью. Что во мне перевешивает?
- Зачем?! Муж отправил?!
- Стас не знает, что я навещаю твою семью…
Смотрит мне в глаза. И я верю!
Как всегда я ей верю!
Двадцать лет назад поверил, и сейчас верю.
- А почему не знает? Боишься ему признаться?!
Я ерничаю, стараясь скрыть свои настоящие эмоции. А мои настоящие эмоции спустились куда-то к низу живота, провоцируя просто нереальные чувства и желание. Я дурею от ее глаз, ее близости лица сейчас, от ее дыхания, от ее страха в глазах.
- Н-не хочу огорчать…
- Врешь, сука, - цежу сквозь зубы, приближая к ней лицо еще ближе.
Это уже опасное расстояние. Еще мгновение и я сорвусь.
- Зачем ты оскорбляешь меня? – голос Иры совсем тихий, поскольку я загнал ее в самые тиски.
- Я хочу знать правду, что ты забыла в моем доме.
Чувствую, как мои глаза кровью наливаются. Это видит и Ира, поэтому чуть ли не со слезами начинает сбивчиво объяснять мне свои намерения.
- Леш, ты же знаешь, что кроме твоей семьи у меня нет никого. Никого не осталось больше. Но если ты против, я больше никогда не появлюсь в твоем доме.
Я против?! Да я готов тебя запереть у себя и не отпускать никуда!
- Моя семья могла бы стать и твоей. Если бы ты захотела…
Ира набирает в грудь воздуха и несколько раз открывает беззвучно рот, решаясь на ответ.
- Я давно сделала свой выбор.
- Сделала. Погналась за деньгами? И что теперь?
Я не выдерживаю и перемещаю одну руку на ее бедро. Расстегнутая шуба не препятствует. Поэтому могу ощущать свою Иришку, впитывать в полной мере.
- Что у тебя есть? – продолжаю. – Машина крутая, квартира. А по факту? Муж преступник, который изменяет тебе с телками любых возрастов и форм. Дети… Не получившие должного воспитания. Будущие бандиты…
По ее щеке скатывается слеза. Дыхание учащается. Она пытается отпрянуть от меня, но ей некуда. Да и не хочется ей.
- Это счастье, Ир, да?
Ирина молчит. Только в глаза мне смотрит. А в них боль, отчаяние, смятение.
- Ответь мне, Рыжик…
- Не трогай моих детей, - шепотом произносит.
- А чего их трогать? Если старший уже за пистолет взялся. В человека выстрелил. Младший так вообще не стесняется своих криминальных связей. Ириш, ты же не была такой. Почему позволяешь помыкать тобой? Почему допустила всю эту вакханалию?
Я успокаиваюсь. Голос мой становится тише. Слова мягче.
Я просто хочу понять, почему и зачем?
- Я люблю своего мужа, - слова даются Ире тяжело, и это вовсе неудивительно.
- Думаешь, что я тебе поверю? Зачем тогда ко мне в больницу приходила?
Ира уже не стесняется своих слез. Впервые в разговоре со мной она плачет. Что-то надломилось в нас. Раньше она могла залепить мне пощечину и уйти с гордо поднятой головой. Никогда она не давала мне дотронуться до себя. Но сейчас я гладил ее по бедру, будто успокаивая. Разжал второй кулак и стал вытирать ей слезы.