Его маленькая слабость - стр. 37

— Прекрати, — требую я.

— Ой, — она вздрагивает и вжимается в стену, — я что-то... задумалась.

— Как ты можешь оставаться такой... Такой! Когда я тебе столько гадостей наговорил?! — Подаюсь вперед и нависаю над ней, облокотившись на плитку за ее плечами.

— Я тут подумала, — говорит она неуверенно, — дело же не в словах. И не в том, как вы выглядите или сколько у вас шрамов. Я вижу нечто другое...

— И что же?

Ее рука вздрагивает и неуверенно ложится на мою грудь:

— Кое-что большее.

— Анют, из меня такой себе лирик. Объясни по-человечески.

— Звезды, каша, бассейн, часы... — перечисляет она какие-то бессвязные, на мой взгляд, вещи. — Одно то, что вы меня оставили в своем доме... Я вижу, что вы хороший человек.

Нервозно усмехаюсь от неожиданности. А она продолжает:

— Что бы вы ни говорили, но ведь не выгнали. И не воспользовались, хотя... — Шумно выдыхает, прикусывая губку.

Улыбаюсь. Ляпнула лишнего. И я все понял.

— Хотя говорю, что хочу тебя, — заканчиваю за нее, упираясь носом в ее лоб.

Заметно напрягается.

— Да. В общем, — начинает тараторить, явно желая увести разговор в другое русло, — разве плохой человек стал бы учить меня готовить кашу?

Отстраняюсь слегка, чтобы не волновалась, что я снова сотворю какую-нибудь глупость.

— И что же, ты меня теперь совсем не боишься? Я ведь завтра проснусь и неизвестно, что выкинуть могу.

— Это страх перед неизвестностью. Но не перед вами. Если завтра вы решите выставить меня из своего дома... я пойму.

Я даже не стану ей чего-то обещать. Она вполне очевидно растопила мое сердце. Но не заледенеет ли оно до завтрашнего утра, я гарантировать не могу.

— Анют.

— М?

— Ты это... прости меня. За то, что было. И за то, что, возможно, будет.

Она улыбается. Чего это?

— Мой дружелюбный волк уснет. И появится другой.

— Запомнила? Если начнет рычать, шли его к черту! — Я смеюсь в ответ, но на душе тяжко. — Давай вылезать, чтобы я и дальше оставался хорошим волком. А то больше сил нет смотреть на тебя в мокрой одежде...

Ее щеки тут же покрываются румянцем. Все правильно поняла, девочка. Слепая, да не глупая. Расторопно отлепляет от себя спереди натянувшуюся мокрую ткань платья, пряча соблазнительные изгибы.

— Сама справишься? — хрипло спрашиваю я, сглатывая вязкую слюну. — Я пока за одеждой сухой схожу.

— Не надо. Я сама. В комнату приду и разберусь.

— Нет.

Ее взгляд от неожиданности начинает блуждать по ванной.

— Что «нет»?

— Не пойдешь в комнату. Со мной останешься. Хочу снова уснуть, слушая твой голос.

Она явно в смятении. И ведь даже отказать мне не в силах. А я вроде и осознаю, что нехорошо поступаю. Да только тоже не могу отказаться.

— Вам правда так нравится мой голос? — выдавливает она.

Наклоняюсь к ней. Заглядываю в ее глаза. Но ведь моей искренности она не увидит. Еще прежде, чем успеваю себя остановить, подаюсь вперед. Всего на краткий миг осторожно касаюсь ее влажных губ своими. Неторопливо отстраняюсь. Упираюсь в ее лоб.

— Это — моя маленькая слабость.

Спешу выйти из ванной, пока опять глупостей не натворил. Ох, не стоит мне ее в своей кровати оставлять.

9. Глава 9

ГЛЕБ

Боюсь глаза открывать, уже догадываясь, что увижу. Вот же кретин! На кой хрен я вчера пить взялся?! Зачем вообще домой потащился?! Собирался ведь в клубе переночевать! Чтобы без последствий.