Его маленькая слабость - стр. 34
Хорошая она девочка. Ну почему ее именно ко мне, неадекватному, прибило?
Притихла покорно. А я удержаться не могу. Чувствую, как тянет меня. Понимаю, что веду себя как пацан. Глупо. Но неизбежно.
— Тебе бы бежать от меня, невеличка, — хриплю я в ее ротик.
Поддаюсь соблазну и накрываю припухшие губки поцелуем. Осторожно. Не напугать бы. И так весь день как зверь себя вел.
Но она поддается. Отвечает зверю на поцелуй. Влажный язычок нерешительно касается моего языка. И такой кайф от этого скромного отклика ощущаю, будто прощение ее получил. Позволение целовать.
Подтягиваю невеличку теснее к себе. Зарываюсь пальцами в червонное золото ее волос. Двигаюсь инстинктивно, подаваясь бедрами ей навстречу. Словно какая-то дикая прелюдия к чему-то большему. Осознаю, что снова перехожу границы. Нельзя так с ней. Нежно надо. Да только остановиться не в силах.
Выдергиваю плед, застрявший между нами, и отбрасываю в сторону. Прохладные пальчики касаются моей шеи, и я уже рычу от сдерживаемого желания снова обладать ею.
«Не надо так!» — вопит внутренний голос.
Но я его не слушаю, продолжаю шарить голодными руками по хрупкому телу. Вздергиваю платьице, которое еще утром сам надел на свою невеличку. Скольжу рукой вниз по спине и холодею.
Шелковистую кожу рассекает грубая полоса. Перед внутренним взором тут же предстает платье мини, сплошь в засохших кровавых пятнах. Шрам. Достаточно яркое напоминание о моей несдержанности, вынуждающее меня наконец отпрянуть от сладких губ.
Анечка глотает воздух, в растерянности хлопая глазами. А я морщусь от боли, представляя, сколько ей пришлось пережить.
— Надо остановиться... — начинаю я, пытаясь взять себя в руки.
Аня торопливо слезает с моих коленей, стыдливо пряча лицо. Прикрыв глаза, тру лоб в попытке подобрать слова, чтобы объясниться. Снова ведь обидится.
И вдруг слышу торопливые шаги рядом. Распахиваю глаза и успеваю вскочить с дивана, когда Аня уже летит в бассейн.
— Твою мать!
В пару шагов достигнув цели, прыгаю в воду, даже забыв набрать в легкие воздуха. Ну идиот же! От нее вообще глаз отводить нельзя!
Подхватываю трепыхающееся в воде тело и тяну на поверхность. Тут-то зрячий не всегда сориентируется. А она вообще, наверно, как в вакуум попала.
Аня кашляет, пытаясь выплюнуть воду, попавшую в горло. А я подгребаю к бортику. Опираюсь на него рукой, желая отдышаться, и припираю девушку к стенке.
— Глупенькая, ну куда же ты опять бежишь? — выдавливаю, убирая с ее лица мокрые прядки. — Это ведь каждый раз заканчивается плохо.
— Да вы же опять сейчас гадость какую-нибудь скажете! — выпаливает она неожиданно яростно, видимо, взбодрившись от незапланированной холодной ванны.
И этот ее выпад — как глоток свежего воздуха. Так лучше. Злись на меня. Только не молчи. Не беги.
— Не скажу. Сегодня. А если завтра по трезвой опять что-то ляпну, то ты меня огрей чем-нибудь тяжелым.
Аня затихает на время, словно обдумывая сказанное мной. Наконец приподнимает лицо мне навстречу.
— Значит, в этом дело? — прерывисто дыша, спрашивает она. — Поэтому вы снова так странно себя ведете?
— Я сам не знаю, что для меня страннее. То, как я веду себя сейчас, или то, какой я все остальное время. Но сейчас я чувствую себя определенно лучше, чем обычно.
Девочка как-то разочарованно кивает своим мыслям.