Его должница - стр. 11
Прикрываю глаза, отрезая от себя совершенную картинку.
В груди начинает слишком сильно пульсировать, и я хмурюсь. Потому что мне совершенно не нравятся те оттенки эмоций, которые я испытываю к спящей под моим пиджаком молодой женщине.
Беспокойство, нежность, восхищение какими-то мелочами… И если последнее можно было бы списать на мой извращённый фетишизм, то что делать со всем остальным?
Это необычно, непонятно и очень хреново…
Смотрю на часы, и понимаю, что если хочу сегодня выспаться хотя бы немного, нужно будить Аню и ехать домой.
Домой… с ней.
Сердце делает ещё одно сильное биение, перекачивая кровь из головы в пах с такой интенсивностью, что первая начинает кружиться.
Идея просто жесть какая гиблая. Это обман. А я нихрена не герой, а подонок, манипулятор и сволочь. Девочка не должна мне ни копейки. Но я не могу отпустить ее, не попробовав. Хочется. Ещё сильнее, чем год назад.
Потому что терпеть дальше долбанные сны с ее участием, а потом чувствовать привкус разочарования, пытаясь воплотить их с другой женщиной, чтобы хоть немного отпустило – вот это настоящее извращение. И в нем я уже достаточно далеко зашёл.
Это как незакрытый гештальт…
– Просыпайся… – я разрешаю себе дотронуться до оголенного плеча и тут же отдёргиваю руку.
Потому что место контакта с ее кожей пульсирует, как ожог.
– Я заснула… – она открывает глаза и виновато хлопает ресницами. Резко подскакивает в положение сидя и косится на мой пиджак, который укрывает ее ноги.
– Поехали домой, Аня, – говорю ей строгим голосом.
– Домой? – переспрашивает недоверчиво и явно недопонимая, что я имею ввиду.
– Да, – киваю, забирая свой пиджак. – Ко мне домой. Ты теперь моя собственность. Забыла?
Ее щёчки вспыхивают алым.
– А что вы решили с деньгами? – спрашивает вибрирующим голосом. – Все… получилось?
– Вопрос решает служба безопасности. Твоих родных будут несколько дней охранять, а ты просто посидишь дома. Я думаю, что максимум дней пять.
– У вас дома? – сглатывает. – И спать? – уточняет с опаской.
– И есть, – киваю, – и пить, и убирать. У меня большой новый дом. Надеюсь, ты станешь выгодным для него приобретением.
– Я… – Аня обхватывает себя за плечи руками, – Я бы хотела сразу понять, что должна буду делать и на какой срок. Мне же нужно где-то работать, чтобы помогать бабушке…
– Быть мой женщиной, – я рявкаю, прерывая ее моральные метания. – Это значит делать то, что я скажу. Вести себя так, чтобы мне было приятно, вкусно и комфортно. Уровень жизни у тебя будет соответствующий, ты сможешь помогать родным больше, чем когда-либо.
– Наверное, – она говорит тихо и неуверенно, – спасибо…
По-хорошему ещё стоило бы прояснить момент с тем обстоятельством, которое в ее телефоне подписано как «любимый», но мне не хочется.
Потому что даже если она кого-то там и любит, то пусть засунет себе эти трепетные чувства подальше в воспоминания.
Аня накидывает на плечо сумочку. Я замечаю, как дрожат ее руки в тот момент, когда она застегивает замочек.
Отпустить?
Да, млять, как? Если аж в голове звенит от того, что она рядом!
– Ты готова? – хмурясь, спрашиваю ее.
– Мне же, наверное, вещи нужны… – говорит растеряно.
– Хм…– напрягаюсь, вспоминая фотографии из ее телефона.
Этот маршрут нам сейчас не подходит. Девочка не переживёт моих методов устранения «нежелательных обстоятельств» в виде бывших сожителей по квартире.