Его чёрное сердце - стр. 24

Ничего не говоря, он встал за мной. Коснулся плеча. Я задрожала. Кожа тут же покрылась мурашками. Пугающе нежным движением он убрал волосы с моей спины, спустил полотенце до талии. Пальцы прошлись от лопатки в сторону – по длинному тонкому шраму. Я сглотнула. Не шевелясь, я несколько мгновений смотрела на него сквозь зеркало, но взглядами мы не встретились. Его был устремлён мне в спину.

– Ты же сказал, что больше не притронешься ко мне, – я попробовала отойти.

Он придержал меня за полотенце.

– Молчи, – сказал он очень тихо, прямо мне на ухо.

Ещё раз провёл по спине. От лопатки и вниз по диагонали. Поднял голову. Буквально секунду мы смотрели друг на друга через зеркало, а потом он ушёл. Так же неожиданно, как и появился. А я ещё долго смотрела на своё отражение, сжимая узел полотенца на груди, и не могла понять, почему по щекам снова текут слёзы.

7. Глава 6

Сабина

Ровно в пять затрезвонил будильник.

– Да заткнись ты, – не глядя, я нажала на первую попавшуюся кнопку.

В горле першило. Было бы странно, если бы устроенные Амином криопроцедуры прошли бесследно. Ненадолго умолкший будильник засигналил снова. Выключив его, я всё-таки встала. К работе мне было не привыкать. За три года в питомнике я научилась вывозить грязь и быть услужливой. Незаметной – тоже.

Дом был молчаливым и пустым, но уже поднявшееся солнце разгоняло мрак. Среди собранных накануне трав я нашла нужные и, залив кипятком, оставила завариваться, а сама открыла заднюю дверь. Сегодня радуга была четырёхцветной: красный – любовь, зелёный – жизнь, оранжевый – радость, синий – благородство.

– Вот и новый день, – выдохнула я в звенящее свежестью утро и мысленно протянула ниточку от сердца к сердцу.

Умиротворение нарушил вырвавшийся из груди кашель. Не хватало только разболеться.

Заваренный чай получился душистым, с лёгкой горечью. Добавив ложку примеченного ещё вчера мёда, я принялась за работу. Амин думал, испугает меня? Унизит этим? Нет уж.

***

Амин вставал рано. В этом мы с ним были схожи. В гастрономических предпочтениях относительно завтрака тоже. Но, когда я заканчивала нарезать домашний сыр, в кухне появился не муж.

– Свежее молоко для хозяина, – Зарима подошла к столу и, не глядя мне в глаза, поставила глиняный кувшин. – Хлеб только что привезли из деревни. Ржаной, на закваске.

– Спасибо.

Зарима глянула искоса и опять отвернулась.

– Всё в порядке? Тебя никто не обижает? – осторожно спросила я.

– Всё хорошо, госпожа.

Меня царапнуло изнутри. Какая я ей госпожа?! Но исправлять её стало бы ошибкой. Кашель опять дал о себе знать. Приступ был сильный, я никак не могла откашляться. Даже слёзы на глазах выступили.

– Вы простыли?

– Немного. Ничего страшного. Можешь идти, у тебя наверняка полно работы.

– Кашель слишком сильный. Идите в постель.

Я улыбнулась уголками губ, подумав, что Амин не оценит её заботу. Знала бы она, что за статусом и обручальным кольцом на моём пальце скрывается бездна, десять раз подумала бы, называть ли меня госпожой.

– Да, позавтракаю с мужем и пойду, – согласилась я, чтобы не вызывать вопросов.

Она позволила себе снова поднять взгляд. Смущённо улыбнулась. Совсем молоденькая, почти девчонка.

Как только Зарима ушла, я тяжело опустилась на диван. Несколько часов сна помогли бы, но переносить болезни на ногах я привыкла так же, как и работать. Под рукой оказалось что-то твёрдое. Не ожидая увидеть ничего дельного, я просунула руку глубже между сидением и спинкой дивана. Сон пропал мгновенно. Это был телефон Амина.