Егерь - стр. 42
— Что это за техника воздействия? — спросил олманец, все еще пытаясь прийти в себя.
— Не со всеми получается. — Роден встала с пола. — Но, если человек умеет погружать в транс, я в этом трансе чувствую себя как рыба в воде.
— Меня обучишь?
— Этому нельзя научить, Темный. Либо ты умеешь это делать, либо нет. И еще одно… — Она зажала кровоточащий нос рукой. — Еще раз погрузишь меня в транс без моего разрешения — я изгажу все твои приятные воспоминания, как только смогу.
Зафир хмыкнул.
— Не любишь погружаться в транс или не любишь тех, кто способен погрузить тебя в него?
— Я тебя предупредила.
Он улыбнулся. Встал с пола и, взяв ее за руку, потащил за собой.
— Куда ты меня ведешь? — Она семенила за ним по коридору.
— Уже пришли. — Он приложил руку к электронному замку на стене, и дверь перед ними распахнулась.
— Твоя каюта? — спросила Роден, осматриваясь.
— Да.
— Моя больше.
— Да. Ванная там. Умойся и возвращайся.
Роден склонилась над раковиной и включила воду. Ополоснула лицо и взглянула на себя в зеркало.
— Ты выглядишь как шлюха! — ревел отец.
— А ты как всегда жалок!
Роден отбросило к стене. Ребра треснули, дыхание свело. Раковина и унитаз раскололись на куски. Если бы не блокировка, вряд ли от Роден что-нибудь осталось.
— Боже! — вопила мать. — Боже, что ты наделал!
— Молчи! Это твое воспитание! Взгляни на нее! Разоделась, как настоящая потаскуха!
— Но это же выпускной вечер! Боже, остановись!
— Честь семьи — превыше всего!!!
— Теперь я тебе больше нравлюсь, папа? — прошептала Роден, глядя на отражение в зеркале.
Зафир стоял в дверном проеме и смотрел на нее. Она не сразу его заметила. А когда заметила, тут же отвернулась.
— Чистое полотенце на полке, — подсказал он.
— Благодарю. — Роден вытерла лицо и оставила полотенце на раковине.
— Он жив? — тихо спросил Зафир.
— Кто? — не поняла Роден.
— Твой отец. Он жив?
Она улыбнулась. Не печально, нет, удовлетворенно.
— Мне было семнадцать, когда его взорвали в прямом эфире вместе с тридцатью членами парламента Суи. Запись теракта транслировали по всем каналам, не переставая. Ответственность взяла на себя одна из радикальных группировок. Сомери лично контролировала расследование. Тех, кто это сделал, нашли и публично казнили.
— А твоя мать? Она жива?
— И невредима, — добавила Роден. — Так же, как и мои брат с сестрой.
— Ты в семье старшая?
— Да. — Роден остановилась напротив Зафира, она продолжала улыбаться.
— Это не он, не так ли?
— Что «не он»? — спросила Роден.
— Сделал это с тобой?
— Того, кто это со мной сделал, я убила собственными руками. А папа, к счастью, к этому моменту был уже давно мертв.
— Почему «к счастью»?
— Потому что он был бы следующим.
Зафир посторонился, пропуская ее в комнату.
— В каждой знатной семье есть свои тайны, Темный, — ответила она, проходя мимо него. — В моей. В твоей. Для остального мира мы либо эталон для подражания, либо съехавшие с катушек фрики. Середину обычно никто не выбирает.
— Ты определенно фрик.
— Готовься, Темный. Вскоре ты тоже им станешь. — Она обернулась и погладила себя по щекам. — Мои суициды будут греметь на всю Вселенную, а фотографии разойдутся огромными тиражами. И каждый задастся вопросом, отчего же такой красивый и богатенький мужик выбрал себе в спутницы такую конченую уродливую психопатку? Мне интересно знать, что ты им ответишь?