Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев - стр. 12

Чтобы положить конец злу, в католических странах стали находить и уничтожать ведьм. Нужны были методы, помогающие выявлять ведьм, заставлять их признаться в ереси, а потом уничтожать. Механизм выявления и уничтожения ведьм (который в наше время могли бы назвать «окончательным решением») был простым и незамысловатым: надо было узнать через шпионов, кого люди считают ведьмами или колдунами, проверить ведьмовскую природу подозреваемых, выбивая из них признания с помощью пыток, и убить тех, кто не прошел проверку. Нам трудно серьезно относиться к подобному примитивному мышлению, однако оно привело к созданию тщательно разработанной системы массового террора и пыток. В результате были истреблены тысячи людей – именно этот упрощенный взгляд на сложную проблему зла подбрасывал дров в костры инквизиции. «Ведьмы» стали отдельной презренной категорией. Это позволяло найти простое и понятное решение проблемы социального зла: достаточно просто обезвредить столько носителей зла, сколько удается найти, а потом замучить их, сварить в масле или сжечь на костре.

Поскольку церковью и ее альянсами с государством управляли мужчины, неудивительно, что ведьмами чаще всего объявляли женщин, а не мужчин. Подозреваемые обычно были маргиналами или чем-то угрожали церкви: это были вдовы, бедные, уроды, калеки, а иногда слишком гордые и сильные люди. Ужасный парадокс инквизиции состоит в том, что горячее и зачастую искреннее желание искоренить зло привело к злодеяниям таких масштабов, каких прежде не видел мир. В этом процессе государство и церковь использовали орудия и методы пыток, ставшие вопиющим извращением любых идеалов человеческой добродетели. Удивительная природа человеческого разума, способная создавать великие произведения искусства, науку и философию, была извращена до крайности и породила «творческие» методы жестокости, предназначенные для того, чтобы сломать волю человека. Орудия ремесла инквизиции до сих пор используются в тюрьмах всего мира, в военных и гражданских исправительных заведениях, где пытки – обычное дело (как мы увидим позже, когда будем говорить о тюрьме Абу-Грейб)[18].

Я обратил внимание на власть систем, когда понял, как общественные институты создают механизмы, воплощающие их идеологию – скажем, о причинах зла – в реальные процессы и методы, например в охоту на ведьм. Другими словами, мои представления о человеческом поведении стали значительно шире, когда я глубже разобрался в том, каким образом возникают ситуационные условия, как их формируют факторы более высокого порядка – факторы систем власти. Чтобы понять сложные модели поведения, необходимо принимать во внимание не только предрасположенность и ситуацию, но и влияние системы.

Жестокие, незаконные или безнравственные поступки представителей силовых ведомств – полицейских, служащих исправительных учреждений и солдат – принято считать чем-то вроде «ложки дегтя в бочке меда». Считается, что такие поступки – редкое исключение из правил. Те, кто их совершал, находятся по одну сторону непроницаемой границы между добром и злом, а все остальные, «бочка меда» – по другую сторону. Но кто это определяет? Обычно это делают те, кто защищает Систему. Они хотят изолировать проблему, чтобы направить внимание в выгодном для себя направлении и снять ответственность с тех, кто находится «наверху» и виновен в создании тяжелых условий труда или несет ответственность за отсутствие контроля и руководства. Привычка все объяснять «ложкой дегтя» игнорирует «бочку меда» и ее возможности развращать тех, кто к ней принадлежит. Системный анализ, напротив, занимается создателями «бочки», теми, кто обладает властью решать, какой будет эта «бочка».