Эффект искажения - стр. 34
– Пошли, Серега, – устало произнес Вовка, прижимая к носу платок. – Эк ты меня отделал-то…
– Прости…
На Сергея снова накатило равнодушие. Все происходящее воспринималось как дурной сон, сливалось в единую расплывчатую полосу. Он как-то в один момент вдруг устал, от ярости, гнева и ненависти перейдя к серенькому, жидкому спокойствию. Мозг защищался от стресса, погружая сознание в яму безразличия. Он вышел вслед за Вовкой, который по дороге быстро говорил:
– Ты сейчас езжай домой, Серега, а я экспертов дождусь. Завтра тебя повесткой вызовут или позвонят. Скажу, ты рванул на место преступления, а оттуда уже позвонил мне. Я и прилетел на помощь. Если что, нос я на лестнице расквасил, в таком бардаке неудивительно. Понял?
– Понял, – послушно согласился Сергей. – На лестнице…
Друг внимательно вгляделся в его лицо, покачал головой:
– Н-да, мощно тебя плющит… сам доедешь?
– Со мной все в порядке, – твердо ответил Сергей.
– Ну вот и лады! – обрадовался Вовка, хлопнул на прощание по плечу и уселся в милицейскую машину.
Дружба дружбой, а служба службой. Капитану Пермякову нужно было грамотно объяснить свое появление на Маяке.
Сергей вел субарик по опустевшим улицам ночного города, а в душе просыпалась тревога за Дашу. Только сейчас он вспомнил, что за день сестренка ни разу не позвонила ему. Вообще-то Даша всегда была молчуньей, не любила много болтать по телефону и старалась лишний раз не тревожить брата звонками. Но чувство беспокойства не отпускало, и Сергей схватился за мобильник.
– Алло, – почти сразу ответил звонкий голосок.
– Ты где, Даш?
– Дома, конечно…
С души словно камень свалился. С сестрой все хорошо…
Оставив машину на стоянке возле дома, он чуть ли не бегом ринулся к подъезду – так захотелось увидеть Дашку, просто поздороваться с нею, взглянуть в ласковые, немного наивные серые глаза, приобнять, поговорить… Вдруг подумалось: они очень мало разговаривают в последнее время, и он не знает, чем живет сестра, что ее радует, а что огорчает. А ведь она – единственный близкий человек, оставшийся у Сергея. Не слишком ли он увлекся расследованием? Не слишком ли погрузился в собственное горе? Ведь как бы банально это ни звучало, Алису не вернешь. А Дашка – вот она, рядом. И он не простит себе, если с нею что-нибудь случится…
Сергей удивился своим мыслям. Почему, собственно, с сестрой должно что-то произойти? Никаких предпосылок к этому не было, а в предчувствия он не верил, поэтому в который раз уже диагностировал у себя паранойю и постарался отбросить неясную тревогу. Напрасно: ведь дай Сергей волю своей подозрительности, смог бы заметить неясные тени, при его появлении отпрянувшие от подъезда и скрывшиеся в темноте.
– Как дела? – спросил он у Даши, когда девушка открыла дверь.
Она пожала плечами:
– Хорошо…
На этом беседа скисла. Поставив перед Сергеем ужин, сестренка поспешила удалиться в свою комнату. А на него снова навалились тоска, острая боль, ненависть и отвратительное чувство собственной беспомощности. И еще стыд перед Вовкой. Избил друга, и за что? За то, что тот не дал руки замарать убийством.
– Истеричка… – шепотом выругал он сам себя.
Есть не хотелось. Вяло поковыряв вилкой в котлете, Сергей отодвинул тарелку, встал из-за стола и вышел на балкон. Впереди чернела поросшая лесом сопка, у подножия которой светились огоньки прятавшихся между деревьями домов. Где-то далеко завыла бродячая собака, ее тоскливый голос тонкой иглой вонзился в чистый холодный воздух ночи. Вскоре сразу со всех сторон откликнулись еще несколько псов, а потом в песню собачьего одиночества начали вплетаться новые и новые голоса.