Эффект безмолвия - стр. 35
– Считаешь, что перегнули палку? – спросил тот.
– Несомненно, – ответил Алик.
– Тогда снимай с эфира, – согласился Хамовский.
Алик вышел из кабинета, поднялся на второй этаж, где располагался съемочный павильон, и пошел на гул голосов.
– Новостей сегодня не будет, – громко озвучил он приказ среди журналистов.
– Проходите, угощайтесь, – предложила Валер и ехидно продолжила. – Отмечаем ваше назначение.
Бутылки вина и конька, бутерброды и нарезка из огурцов и помидоров, и вокруг весь цвет тележурналистики маленького нефтяного города: Валер, Павшин, Пухленко, Мышель, Задрина, жена новоиспеченного заместителя по технике, и телеоператоры: Ханов, Кузнечиков, Ступоров.
Алик не знал, что сказать. Хаос в поступках – хаос в головах. Хаос в головах – ошибки и просчеты. Он любил искренние редкие праздники, но о пьянстве в телерадиокомпании был наслышан. Водка лилась на экран через мозги журналистов. Зажравшуюся моль лучше выбрасывать вместе со всеми ее подругами и испорченной меховой шапкой, а это означало – менять коллектив полностью и быстро. Но как это сделать, не зная телевизионного производства? Расплата за прекращение трансляций – собственное увольнение.
«Я пришел работать сюда и не кем-то, а главным редактором, – подумал Алик. – Может мне удастся их изменить?»
– Застолья и пьянство надо прекращать, – сказал он.
Лицо Валер потемнело.
– Но ребятам иногда надо расслабиться, – прикрылась она маской народного защитника.
– Ходите в спортивные залы после работы, – предложил Алик.
– После того как с телекамерой и штативом по съемкам побегаешь, и руки, и ноги болят, – ворчливо произнес Ступоров. – Тут не до спорта.
– Это только кажется, попробуйте, а пьянство надо кончать, – сказал Алик и пошел прочь.
– Ничего, мы вас сделаем своим, – пьяно бросил вслед Павшин…
***
Спокойную ночь, словно выкрик из-за угла, вспорол телефонный звонок. Перья сна еще витали перед глазами Алика, а рука уже прижимала телефонную трубку к уху.
– Алло, – чужим голосом произнес он.
– Это вы, Алик? – донесся истеричный голос нового техника телецентра Оксаны Грязевой, дочки Фазановой, которую та попросила принять на освободившееся место.
– Да, – уже почти своим голосом ответил Алик.
– Тут на телецентр рвутся Павшин и Задрин, оба пьяные в стельку, требуют открыть, – нервозно затараторила Грязева. – Я тут одна и боюсь. Они могут меня попортить, а мне замуж. Угрожают, что если я не открою, то меня уволят.
Алик вспомнил лицо Грязевой, и ему стало плохо.
«Видно, они совсем перепились», – подумал он и уже своим голосом сказал:
– Передай им трубку.
Проход на телецентр преграждала решетчатая металлическая дверь, за которой Грязева сидела как желанный, но недоступный зверь. Телефон быстро оказался на другой стороне.
– Нам срочно нужно на телецентр, по работе, – в трубке раздался пьяно-веселый голос Павшина.
– Зачем? – спросил Алик.
– Я тут с Задриным. Надо передатчики проверить, – еле выговаривая слова, произнес Павшин.
– Вы пьяны и идите домой. Завтра проверите, если есть нужда, – ответил Алик.
– Мы не пьяны, – начал куражиться Павшин. – Врет она. Приехали по работе.
– Разговор закончен. Идите по домам, и передай трубку Оксане, – попросил Алик.
– Они пьяные, я их боюсь пускать, – повторила Грязева.
– И не пускай, – ответил Алик. – Иди в свою комнату…