Эффект бабочки в СССР - стр. 21
– А ты что – собрался с веревкой на шее с высоты прыгать? Если этажа с третьего, четвертого – тогда да, может получиться и почти мгновенно. Шейные позвонки хрустнут – тогда да, тогда «адью». Но необходимо подобрать длину в соответствии с ростом. Есть, говорят, какая-то табличка, со специальными расчетами. Использовалась в викторианской Англии. Надо ведь продумать момент, чтоб голова не оторвалась и не улетела невесть куда, такое нередко случается, если веревка слишком длинная. А ну, как голову не найдут? Стыдно без головы-то!
– Гера, ну что ты дичь-то городишь?! – возмутился он.
– Я-а-а-а? Женёк, это ты дичь городишь! Какое, нахрен, повешение? Соображаешь вообще?
– Не соображаю, – согласился он. – От меня Май беременная.
– Что-о-о?! – я дал по тормозам довольно резко и тут же свернул к обочине.
Благо, улица Калинина, по которой мы ехали в сторону Резервации, была не самой популярной у немногочисленных дубровицких автомобилистов.
– Ну вот! Такое дело! Я понятия теперь не имею, что с этим делать! Что мне – жениться на ней, что ли? Я ж знаю, что она меня загнобит, Гера! У нее характер ого-го, а у меня характера – нет! Точнее есть, но не такой, чтобы с ней каждый день баталии устраивать! И как на ней жениться? Чтобы потом разводиться? И какой из меня папаша?
– Ну, положим, папаша из тебя будет отличный. Ты добрый, старательный, веселый. В этом плане полный порядок. Насколько я могу судить – подавляющее большинство людей с ролью родителей как-то справляется. Думаю, ты справишься лучше многих… Но у меня есть другой конкретный вопрос…
– М?
– Почему ты решил, что именно ты – отец?
– Это в каком смысле? – удивился он. – Погоди-ка! Это что ты имеешь в виду?
Я пожал плечами:
– Ну, знаешь, театральные дивы – они такие, склонные к экспериментам…
– Но она говорила, что только со мной…
– Ещё и рыдала при этом, наверное? Руки не заламывала?
– …ять! – проговорил Стариков, который обычно матерился очень редко. – И как это понять? Как понять, что ребенок не от меня?
– Генетический тест! – брякнул я, а потом подумал, что его, может, и не изобрели еще.
Но отступать было некуда.
– Это что еще за тест такой?
– А вот родится ребенок, возьмут у него волосину и у тебя волосину, сравнят ДНК и скажут – отец ты или нет! – пытался держать лицо я, хотя на ум почему-то упорно шла Британия и 1984 год в качестве места и даты изобретения теста на отцовство.
Но, может, я и ошибался.
– И где такое у нас есть? – засомневался Женёк. – Так-то оно хорошо было бы. Я бы своего ребенка не бросил, идиот я, что ли? Но если не мой – пусть папаша растит. Это справедливо!
– Известно где есть – в органах! – я продолжал блефовать.
Главное, чтобы он поверил, и потом всё это Машеньке изложил. Она точно посыплется.
– А как мы… А-а-а-а, у тебя ж в Минске связи есть! Так я это, поговорю с ней? Если юлить начнет – всё ясно станет! Я не деревенский дурачок, меня слезами не проймешь. Вот есть этот твой ДНК тест – это наука. А слёзы и размазывание туши по щекам – это эмоции. Наука подтвердит – ей-ей, женюсь и ребенка признаю. А коль нет – ну, пусть сама страдает, если стерлядь такая! – Стариков заметно оживился. – Фу-у-у-у, аж как-то попустило меня. В себя пришел. Определенность появилась!
Он одним щелчком отправил в полет за окно так и не прикуренную сигарету и спросил: