Ее несносный студент - стр. 23
— Тебя это не касается, — бурчит дед и взгляд отводит. Как ребенок ей-богу.
— Да лаааадноо? — улыбаюсь во все свои имеющиеся двадцать девять зубов. — У тебя кто-то появился?
Он молчит, как партизан, только взглядом меня недобрым окидывает, а я еще шире улыбаюсь. А чему я в общем-то удивляюсь, дед у меня еще о-го-го, фору и молодым даст. Шестесят три — это не возраст. А он даже не выглядит на него. Высокий, подтянутый, за собой следит, немного седоват, но так это сейчас модно, зато плеши нет. Красавец.
И я в общем-то рад за него очень. Сколько можно для нас жить, пора и о себе подумать.
— Дееед.
— Не твое дело я сказал. Ты есть, кажется, хотел.
— Ладно-ладно, не лезу, — произношу примирительно, а потом некоторое время вожусь с едой.
Раскладываю на двоих, под пристальный взгляд деда. Он, конечно, не собирался передо мной палиться и видно свои отношения скрывает, но рано или поздно все равно знакомить придется.
— Егор, я серьезно, повторения прошлого года…
— Дед, я же сказал, этого больше не повторится, — перебиваю его и беру ложку.
Не хочу вспоминать не лучший период своей жизни. Да и гордиться там нечем, съехал с катушек, себя жалел, ее проклинал. Заноза моя синеглазая, и как я в нее так вляпался? И ведь нравится же мне, нравится это ощущение. И она мне вся нравится, а вот на расстоянии от нее совсем не нравится. Чего, спрашивается, ушел? Время осмыслить дал. Дебил неисправимый.
И тут совершенно не к месту в голове мелькает мысль.
А если Александровна опять сбежит?
— Не торопись, сколько раз говорил, жуй нормально, — дед хлопает меня по спине, пока я собственным кашлем давлюсь.
Ох нет, не надо такое представлять. Никуда она не сбежит. За столько времени не сбежала, а теперь уже подавно.
— Я ведь знаю, что тогда произошло, — после некоторой паузы продолжает дед и смотрит на меня выжидающе. — И из-за кого — тоже знаю.
Сглатываю вставший поперек горла ком из котлеты и вперяю взгляд в деда. Я ему ничего не говорил, отец бы тоже вряд ли встал вдаваться в подробности. Я тогда чудил сильно, отец только и успевал, что откупаться от кого надо и не надо.
— Дед…
— Не перебивай меня, так вот, о чем я, — он замолкает задумавшись, — ах да, Макарова…
И вот на этом моменте я конкретно так подвисаю, потому что он нихрена не должен о ней знать.
— Дед…
— Тебя уже отпустило или…
— Или, — откладываю ложку в сторону и смотрю на деда.
Разговор этот мне все меньше нравится, я вообще не привык свою личную жизнь обсуждать, даже с дедом. Он молчит некоторое время, только разглядывает меня внимательно, словно впервые видит. А меня это конкретно так напрягать начинает, потому что, если он сейчас шарманку заведет о том, что мне ее лучше забыть, я, блин, его пошлю. Я вообще всех пошлю. А потом вспоминаю, что он вообще-то ректор, блин, универа и вот этот момент я как-то упустил.
— Не трогай ее, — вырывается у меня прежде, чем я вообще что-либо сообразить пытаюсь.
Меня вообще, оказывается, клинит сильно, если ей что-то грозит, даже потенциально.
— Значит знаешь уже, — хмурится дед. — Видел?
Не отвечаю ничего, сам понять пытаюсь, что за игру он ведет.
— Перестань, сейчас пар из ушей пойдет, не трону я твою Ксюшу, не для того я ей помогал устроиться.
И вот на этом моменте у меня окончательно челюсть отпадает.