Её нельзя - стр. 58
Девушка кивнула и принялась раскладывать чемоданчик с косметикой. Кажется, ее звали Викой. Она уже собирала меня ко вторничному знакомству, поэтому смело попыталась завязать непринужденный диалог. Вышло плохо. Совсем никак.
– Вы не выглядите счастливой… – заметила Вика.
– Богатство и роскошь – не всегда равно счастье.
Вика не поверила мне. Этой девушке приходится красить с утра до ночи, чтобы жить достойно. Я уверена: она хорошо зарабатывает и может ни в чем себе не отказывать, но в силу профессии она также портит себе спину, глаза, желудок и сон.
А мне ведь нужно было только выйти замуж за того, кто будет спонсировать меня дальше. И папа об этом уже позаботился.
Когда Вика закончила, макияж мне понравился – я была не похожа на себя.
Дальше мной занялась портная – она надевала на меня пошитое ею платье и контролировала, чтобы оно село идеально. Платье было блестящим и бежевым, с широкими кружевными лямками и неплотным корсетом.
Впрочем, мне было все равно.
Скоро приехали те же гости, засуетилась мама и все повторилось вновь: взгляд Руслана на мне, поздравления, фотографии для московских газет.
Мне хотелось послать все к черту.
И чтобы мои родители вместе с Эльманом остались живы – тоже хотелось. Для этого нужно всего ничего – ответить согласием, принять кольцо, сыграть свадьбу и лечь под Руслана.
– Боже… – выдохнула я, склонившись над раковиной.
Мне удалось вырваться ото всех после разговора с мамой Руслана. Она подошла ко мне, отвела в сторону и обескуражила вопросом: действительно ли я хочу этого брака.
Формальность, но в глазах Полины Басмановой читалось искреннее внимание.
– Я бы хотела знать правду, София. Скажи это сейчас.
Мы не были близкими людьми, женщина передо мной – моя будущая свекровь, и я просто не могла сказать ей правду.
– Вам не о чем переживать, – ответила я и обняла ее.
Я ополоснула лицо холодной водой и уставилась на губы. Сквозь помаду стала просачиваться кровь – кажется, я их немного покусала.
Черт.
– София, все хорошо? – мама с волнением заглянула в гостевую ванну.
– Да, мама. Я хочу побыть одна.
Грубо. Для мамы – больно.
Но как она посмела отдать меня Басмановым? Говорят, у матерей на первом месте – дети. Но жена Эмина Шаха прежде всего должна любить и защищать Эмина Шаха. Таков закон.
– Хорошо. Успокаивайся и выходи…
– Мам, а бабушка Анна не приедет? И прабабушка Марина обещала, – я посмотрела на нее через зеркало.
– Нет, детка. Калининградские не приедут. Они обещали приехать на свадьбу, ведь Марине уже тяжело ходить.
– А дядя Камаль? Он же твой брат.
– Он так и не вернулся из Австралии. Мы послали ему приглашение, однако, он воздержался. Ты ведь знаешь, еще много лет назад твой отец оплатил Камалю обучение, и после него он остался жить в Австралии.
Конечно. Потенциально опасных наследников нужно отправлять как можно дальше.
Ледяная вода мне не помогла. Мне нужен был воздух. Вылетев из ванны, я чуть не сбила кого-то с ног.
– Извините… простите…
Я выбежала на улицу. В чем была – прямо так выбежала, только обулась и сразу в холод. Когда стало совсем невмоготу, я остановилась. Я ухватилась за деревянные балки веранды – кажется, здесь тогда стоял Эмиль. Он курил, и я была так рада видеть его среди гостей…
Он напоминал мне о наших сладких днях. Запах никотина горел свободой. И воспоминаниями о нем.