Её нельзя - стр. 18

– София, к восьми вечера принесут еду из ресторана. Я позаботился об этом. Много не готовь.

– А ты куда?

Эмиль не ответил. Подошел к окну за моей спиной и молча стоял минут пять.

– Снегопад не прекращается, – я подошла ближе. – Уже машины почти не видно.

– Последний раз так мело четырнадцать лет назад.

Эмиль повернулся и неожиданно погладил меня по щеке. Я затаила дыхание, выдерживая пронзительный взгляд.

– Грех такой девочке достаться какому-нибудь уроду.

Эмиль ушел, а перед этим – поцеловал меня в висок. Я коснулась того места, что еще горело от его прикосновения.

Одернув себя, я вернулась на кухню. Приготовление выпечки заняло у меня несколько часов, и в конце по всему номеру витал вкусный аромат.

Вскоре к нему примешался дым никотина. Я сразу почувствовала его – он сочился сквозь двери, где находился Эмиль.

– Эмиль? – осторожно позвала я.

Он не откликался. Набравшись смелости, я дернула дверь его спальни на себя. Открылась.

Вот и дым.

Эмиль курил прямо в спальне. Лежа на кровати. Не моргая, он смотрел на потолок. Я сразу почувствовала смену настроения.

– Что ты делаешь? – я возмутилась.

– Выйди.

Тихий приказ. Хриплый. Пугающий.

Эмиль затянулся. Из его рта выходили клубы дыма. Красиво. Но слишком чуждо для меня.

Что с ним случилось?

– Не уйду, – ответила твердо.

Я распахнула окна, впуская в спальню морозный свежий воздух. И резко одернула шторы, чтобы воздух сменял дым сигарет.

– Ты мне последние рубашки отдал? Или почему ты раздет? – я застыла взглядом на его обнаженной груди.

– София, лучше уйди. По-хорошему, – глухое предупреждение.

– По-плохому силой вытащишь?

– По-плохому кое-что другое сделаю.

Не слова – обещание.

Я замерла, разглядывая Эмиля. В правой руке сигарета, на белой простыне – пепельница. Алкоголя нет, Эмиль им не злоупотребляет, и это радовало.

– Что-то случилось?

– Я забыл, что не люблю тридцать первое декабря, – хмыкнул Эмиль. – А сейчас вспомнил.

Я поежилась. Морозный воздух постепенно заполнял пространство, а Эмиль не одет. Я взяла плед, он лежал рядом, и укрыла его обнаженный торс.

Опустив взгляд ниже, я напоролась на металлическую пряжку ремня.

Меня передернуло. Дыхание сбилось. Я знала, как больно бьет именно эта пряжка, когда случайно заденет кожу. Такое позволял себе только один человек в нашей семье, и это был не отец…

– Знаешь, ты можешь угрожать мне, но я тебя не оставлю, – с этими словами я села на постель.

Села на самый краешек. Осторожно. Так, чтобы в случае чего иметь доступ к выходу.

Такие мужчины как Эмиль не шутят. Я пошла на осознанный риск.

– А ты храбрая, – шевельнул губами.

– Мне хочется тебе помочь. У тебя что-то болит? – спросила тихо.

Эмиль часто дышал. Его грудь тяжело поднималась и опускалась. Я прикусила щеку с внутренней стороны. У него было спортивное телосложение, а на руках много вен – они расползались до запястий и напрягались каждый раз, когда Эмиль подносил сигарету ко рту.

– Душа болит, – его губы искривились.

Я положила ладонь поверх его руки. Той, которой он до этого держал сигарету, и неожиданно поднесла ее к своему лицу.

Туман в спальне застилал глаза.

А туман в голове – опьянял чистый разум.

– Что ты делаешь, София?

Я вдохнула запах на его пальцах.

Никотин.

Он стал для меня запахом свободы.

– Когда я сбежала из дома и села в твою машину, то первым, что я почувствовала – это был никотин. Я его ненавижу, но сейчас понимаю, что ты неразделим с этим запахом.