Её (мой) ребенок - стр. 23
Облизываю пересохшие губы.
Светлые волосы небрежно вьются по плечам, вздрагивая от легкого бриза. Лица не видно, но я уже чувствую, что просто "хорошенькая" для её случая - оскорбление. Потому что так шедеврально стоять умеют только истинные красавицы!
Вот эту хочу! И даже готов променять на тот дабл сверху!
Сердце колотится в грудной клетке. Покачнувшись от волны эндорфинов, решительно иду к ней.
- Привет, киска... - низко шепчу ей на ушко, обнимая за талию, и нахально притягивая к себе. Девочки любят это - когда парень не тушуется и...
- Я не киска. Я - Кошка, - её кисть неожиданно летит вниз, словно случайно хлестко заряжая мне в пах.
- Мля... - хриплю я, сгибаюсь пополам.
Сучка... Зараза!
Так и не взглянув на меня, отворачивается в другую сторону, чтобы уйти. На развороте случайно толкает бедром, и я оступившись лечу воду.
Плеск! Ожог ледяной волной!
Отталкиваюсь от кормы плота в сторону, подтягиваясь, возвращаюсь на борт и обтекаю...
Класс!..."
- Дальше... дальше мы друг другу сразу понравились! - прячу улыбку. - И уже не отходили друг от друга ни на шаг.
- Здорово!
- Здорово... - сглатываю я, останавливаясь перед ее палатой. - Пришли.
13. Глава 12 - Второе свидание
Открываю дверь, заглядывая в палату.
Лившиц у окна, спиной ко мне. И весь мой мирный настрой снимает как рукой.
Их разговор резко обрывается на полуслове. Вернее, подвисает фраза Марьяны:
- Ты не обязан... - вяло и тихо.
Застываю в дверях, переводя взгляд на Кошкину.
- Мамочка! - вырывая руку из моей, Алёнка залетает в палату.
Вскрикнув, Марьяна морщится от боли и пытается подтянуться чуть выше на кушетке.
Прямо в куртке Аленка карабкается к ней, залезая сначала на стул, а потом, как я в прошлый раз, шлепается лицом на живот Кошки и начинает реветь.
Лившиц разворачивается... Недовольно обводит нас взглядом.
Обняв дочь, Кошкина поджимает дрожащие губы.
- Мой котёночек! - гладит по голове Аленку. Снимает с нее шапочку и гладит опять.
Мы смотрим с Лившицом друг другу в глаза.
Молча прохожу в палату, стягиваю с Алёнкиных ног сапожки. Ставлю в тумбочку пакет с продуктами.
Оттолкнувшись от стула Аленка перебирается на кушетку, звездой ложится на маму. И затихает...
- Привет... - сажусь на освободившийся стул.
Марьяна поднимает глаза на меня. Взгляд расфокусировано скользит по моему лицу.
- Как ты?.. Чувствуешь себя как?...
Ее губы размыкаются, она растерянно пытается ответить. Но они опять вздрагивают, и она поджимает их.
- Плохо! - вмешивается в наш разговор Лившиц. - Разве незаметно?
Заметно... Очень бледная. Взгляд фокусируется с трудом. Волосы на лбу мокрые, как при лихорадке. Под глазами синяки. Мне хочется положить на её лоб руку. Или мокрое полотенце, на крайний случай.
- Тебе больно, мамочка? - приподнимается Аленка, опираясь на грудь Марьяны. Вскрикнув от боли, та сжимается.
- Оу... - подхватывая Аленку, снимаю, усаживаю к себе на колено.
- Всё? - недовольно интересуется Лившиц. - Увиделись? Теперь можно ставить капельницу?
- Позже, - упрямо.
Присев у окна на стул, Лившиц погружается в планшет и тихо пишет какие-то голосовые по работе.
А мы втроём молчим. Алёнка с Марьяной держаться за руки.
- Ян... извини, что я орал здесь... угрожал... что-то порвало меня вчера, - хмурюсь я.
- Ты сказал ей? - произносит одними губами, с горечью глядя на меня.